Неизбежное. Сцены из русской жизни конца 19-начала 20 века с участием известных лиц (СИ)

- Кого - всех? - буркнул Маяковский, обведя глазами зал. - Разбежались, пяти человек не наберётся.

- То есть как - разбежались?! - изумился Мейерхольд. - Им же паёк выдали!

- А нам не выдали, - шепнул Ваня на ухо Коле, но тот отмахнулся от него.

- Завтра они придут, - заверили Мейерхольда из зала. - Сегодня устали ждать, вечер скоро.

- Будем работать с теми кто остался, - решил Мейерхольд. - Давайте разберём пьесу, расставим акценты. Идите на сцену.

- И я послушаю, если не возражаете, - попросил Малевич. - Мои помощники тоже ушли, декорации закончить не с кем.

- Пожалуйста... Итак, товарищи, прежде всего вы должны понять, что наша пьеса - на тему дня, - обратился он к поднявшимся на сцену добровольным актёрам. - Собственно, театральное представление не знает ни "вчера", ни "завтра". Театр есть искусство сегодняшнего дня, вот этого часа, вот этой минуты, секунды! Поэтому содержание "Мистерии" современное, сегодняшнее, сиюминутное, - так, Владимир Владимирович?

- Верно, - кивнул Маяковский. - "Мистерия-буфф" - это дорога. Дорога революции. Никто не предскажет с точностью, какие еще горы придется взрывать нам, идущим этой дорогой. Сегодня сверлит ухо слово "Ллойд-Джордж", а завтра имя его забудут и сами англичане. Сегодня к коммуне рвётся воля миллионов, а через полсотни лет, может быть, в атаку далеких планет ринутся воздушные корабли коммуны. А мы покажем то, что происходит сейчас, но в форме балагана, ярмарочного представления или мистерии, - как это называли раньше.

- То есть это будет праздник, веселье; по большому счёту, воспитание чувств и должно совершаться посредством праздника, как сказал один умный человек, - подхватил Мейерхольд. - Вам надо будет играть бодро, весело, оптимистично, и даже отрицательные персонажи пусть будут смешны, а не ужасны. "Последний акт каждой исторической драмы есть комедия. Человечество весело расстается со своим прошлым", - говорил Маркс.

- Сюжет пьесы - всемирный потоп, - продолжал Маяковский. - От него спасаются на ковчеге семь пар так называемых "чистых" людей, среди которых есть американец и немец, поп и российский спекулянт, Ллойд-Джордж и Клемансо, - и семь пар "нечистых": кузнец, шахтёр, плотник, батрак и другие. Помимо этого есть интеллигенция и соглашатель, Вельзевул и Саваоф, святые, черти и ангелы, а также неодушевлённые предметы.... Вот вы, к примеру, кто? - спросил он стоящего перед ним плотного мужчину в котелке. - Какую роль вы получили?

- Я - эскимос-рыбак, - тонким голосом ответил человек в котелке. - Ах, нет, простите, я эскимос-охотник! - поправился он, заглянув в свои листки.

- Замечательно, эскимос у нас имеется. А вы кто? А вы?.. - обратился Маяковский к остальным актёрам.

- Я Мафусаил... А я - архангел Гавриил... Я молот... А я - пила... У нас небольшие роли, - прибавили двое последних.

- Ничего, - небольших ролей не бывает, - успокоил их Маяковский. - Каждая роль большая, если её правильно сыграть.

- Эти маленькие роли - самые важные, - вмешался Мейерхольд, - и подходить к ним надо со всей ответственностью. Если вы играете пилу, так и покажите, что вы - пила; если молот, то убедите всех, что вы действительно - молот. Ваше тело - орудие, с помощью которого вы можете изобразить что угодно; надо лишь правильно отработать движения. Но этим мы займёмся завтра, когда будет побольше народа, а сейчас пошли дальше!

- А мы как же? - вполголоса, но слышно проговорил Ваня. - Мы роли так и не получили...

- Слушайте, Всеволод Эмильевич, а может быть, нам настоящую мастерскую прямо в зале устроить? - спросил Малевич. - Со всем набором инструментов.

- Идея хорошая, но времени нет, не успеваем! - отказался Мейерхольд. - Дальше, дальше!

- Семь пар "чистых" и семь пар "нечистых", спасаясь на ковчеге от потопа, попадают в ад, - рассказывал Маяковский. - Там "чистые" остаются на прокорм чертям, а "нечистых" адом не испугаешь: видали и не такое!.. Вырвавшись из ада, они отправляются прямиком на небо, но здесь тоска смертная. Рай - не для людей, он - для бестелесных душ. А человеку в раю плохо и скучно, - это сущая дыра. И зачем нам этот замшелый Бог, кому он нужен со своими проклятьями и молниями? Кого теперь молниями удивишь, - мы их у него отнимем и пустим на элекрификацию!

Артисты на сцене засмеялись, а Малевич спросил Мейерхольда:

- Как вам моя "небесная лестница"? - он кивнул на декорации. - Можно по ней в небо подняться?

- Отлично! Вы молодец, Казимир Северинович! - живо отозвался Мейерхольд. - Ваша "небесная лестница" может стать и дорогой в ад, и ковчегом в зависимости от поворота сюжета, - и это замечательно!

- Пройдя через ад и рай, "нечистые" попадаю на землю, где после всемирного потопа остались одни обломки, - продолжал Маяковский. - Но "нечистые" не отчаиваются, они дружно берутся за работу, - и вот она, земля обетованная! Ворота распахиваются, и раскрывается город. Но какой город! Громоздятся в небо распахнутые махины прозрачных фабрик и квартир. Обвитые радугами, стоят поезда, трамваи, автомобили, а посредине - сад звёзд и лун, увенчанный сияющей кроной солнца!