Неизбежность

— Хорошо, товарищ Сталин! — сказал Василевский и подумал, что Порт-Артур еще не наш, но будет наш не сегодня завтра.

Двадцать второго августа советские воздушные десанты высадились в Дальнем и Порт-Артуре.

32

Мы делали свое дело — воевали. С перевала мы в бинокль рассматривали лежащую внизу местность: кустарник, ухабистая, рябая от луж дорога, поля гаоляна и чумизы, храм, за ним — кварталы поселка, слева крепостная стена, за ней — два храма. Полковник Карзанов сказал офицерам:

— Японцы в городишке нас не ждут, считают, что мы еще далеко. Следовательно, если будем стремительно атаковать, можно посеять панику, а это уже предпосылка нашего успеха. Что? — Но мы молчим, и Карзанов продолжает: — Атакуем одновременно с двух направлений. Чтобы сохранить внезапность, откажемся от артподготовки. Артиллерия будет наступать в боевых порядках и уничтожать очаги сопротивления. Часть наших сил должна обойти поселок и отрезать пути отхода противника...

Рассвет. Дождь стихает. Мы движемся вперед. По сгорбленным фигурам, по землистым лицам я сужу, как утомлены люди. Несколько танков с десантом въезжают на утопающую в жидкой грязи поселковую окраину. Встречные китайцы изумлены: откуда взялись советские танки? Улыбаются радостно, машут нам шляпами, а японские солдаты убегают задами: пригнулись, испуганно оглядываются. Мы подсаживаемся на танки, едем какое-то время на броне, затем соскакиваем, ибо они останавливаются, — к машинам подбегает разведчик в развевающейся плащ-палатке, докладывает Карзанову:

— Товарищ полковник, японские части сосредоточены в крепости!

— На северо-восточной окраине?

— Так точно! А штаб японский в центре, в районе казарм. Наша разведка установила: штаб пехотной дивизии...

— Спасибо, разведчик, за сведения. Они пригодятся.

— Служу Советскому Союзу! — Разведчик гаркает так, что стоящие рядом вздрагивают.

Карзанов одобрительно смотрит на него:

— Иди к своим. Продолжайте выполнять задачу. — И уже как бы для себя произносит: — Ладно, будем действовать решительно. Коль забрались в берлогу... Может, и удастся склонить их к капитуляции? Двинем в штаб дивизии и предъявим ультиматум!

— А не встретят ли нас очередями? — спрашивает комбат.

— Рискнем, капитан... Посадите на танк двух-трех местных жителей, пусть покажут дорогу к штабу. Они наверняка ее знают...

Через переводчика спрашиваем, кто из толпы знает, где японский штаб. Дружно отвечают: «Знаем!» Отобрав трех наиболее расторопных китайцев, подсаживаем их на броню, трогаемся. Петляем по кривым, грязным и узким улочкам. Возникает досадная заминка: один проводник говорит — надо ехать туда, второй — не туда, а сюда, третий — аж в противоположном направлении, спорят до хрипоты, машут кулаками и готовы передраться. Мы сперва огорчились: никто в точности не знает, куда ехать? Но оказалось: каждый предлагает кратчайший путь. Известно, однако: если знатоки берутся спорить между собой, кратчайший путь обернется длиннейшим, запутаннейшим. Поэтому комбат сказал спорщикам:

— Тихо! Кончайте базарить! — И, выбрав на свой взгляд самого толкового и внушающего доверие, ткнул в него пальцем: — Веди ты!

И капитан оказался прав: китаец повел танки и автомашины уверенно, точно. Вскоре мы подъехали к забору, опоясывавшему расположение дивизионного штаба: несколько зданий под черепичными крышами. У ворот часовые — мордастые, плохо побритые парни — в смятении: то ли оставаться, то ли убегать. Танки и автомашины притормаживают, десантники спрыгивают, подбегают к часовым, вырывают у них карабины. Полковник Карзанов, комбат и я, окруженные автоматчиками, проходим мимо поднявших руки часовых, пересекаем посыпанный желтым песком двор. В здании поднимаемся на второй этаж, отыскиваем кабинет командира дивизии. При виде нас из-за письменного стола поднимается полковник: несоразмерно длинное, бочкообразное туловище, на которое насажена — почти без шеи — шишкастая остриженная голова. Подрагивая ниточкой черных усиков, растерянно помаргивая, полковник уставился на нас. Карзанов сказал:

— Переводите: я командир передового советского отряда, мои войска блокировали части вверенной вам дивизии и ваш штаб, сопротивление бесполезно, предлагаю безоговорочно капитулировать!

— Блокировали? — переспросил командир дивизии и сел-упал в кресло с ножками-драконами.

— Да. Взгляните в окно!

Японец подошел к растворенному окну, посмотрел на забор, на наши танки с расчехленными стволами. Лицевые мускулы его дернулись, фигура обмякла, и я понял: что-то сломалось в японском полковнике. Блуждая взглядом, он сказал тускло:

— Мне известно о рескрипте императора, о приказе главнокомандующего Квантунской армией. И я не вижу другого выхода, кроме сдачи в плен. Это покроет мое имя позором, но я подчиняюсь обстоятельствам...

Болезненно морщась, он вызвал начальника штаба дивизии, тоже полковника, приказал подготовить части к разоружению через три часа. Начштаба кивнул, а комдив сказал Карзанову:

— Я ваше требование выполнил. Но жить после этого не могу. Я должен покончить с собой, сейчас же..