Неизбежность

— Либо? — не поддался Уильям.

Чарльз едва заметно покачал головой, выражая осуждение, но явно не желая показывать его открыто. Чистокровный вообще редко делился эмоциями. А потому тем более неожиданно стало услышать от него эти слова:

— Я не желаю тебе смерти, Уильям. Я не смирюсь с этим.

Он сказал это с такой неприкрытой болью в голосе, что Дэйзи не сдержала вздох облегчения. Воодушевлённый подъём надежды на лучше смешался со своеобразным сопереживанием Чарльзу. Даже при том, что Дэйзи знала о его сущности и злодействах. Но против таких сильных, неожиданно обнажённых эмоций было трудно устоять.

Уильям с трудом сохранил невозмутимость, поняв, что не потерял ни Чарльза, ни кого ещё из клана. Он по-прежнему был нужен и любим, несмотря ни на что. К тому же, явно будет жить, вне зависимости от своего выбора.

— Тогда какие у нас варианты? — ровно уточнил Уильям. — Я не стану их убивать.

Чарльз мгновенно помрачнел. Черты его лица ожесточились.

— В таком случае, я не стану оставлять это без внимания, — сурово сообщил он, и ни в его голосе, ни в холодном взгляде не было ни следа былой мягкости. — Ты опозорил нас, позволив захватить себя в плен. Ты ослушался моего приказа. Ты демонстративно нарушил мою волю, предав меня на глазах всего клана.

Уильям не отреагировал на сказанное, дожидаясь дальнейших слов. Не было смысла возражать или комментировать очевидное.

— Я могу понять причины всех этих безумств… — немного помолчав, вдруг добавил чуть мягче Чарльз, бросив взгляд на дверь, за которой притаилась Дэйзи. — Но это не умаляет случившегося.

— И каков твой вердикт? — не собираясь оправдаться, подвёл к главному Уильям.

— Ты должен мне две человеческие жизни, — Чарльз говорил так, словно рассуждал вслух, выдумывая на ходу. Хотя ещё ночью он уверенно говорил о выборе, как о решённом вопросе. — Сколько обычно живут люди? Предположим оптимистичный вариант. Лет семьдесят-восемьдесят… Пусть будет семьдесят пять на каждого. Сто пятьдесят в сумме.

Озвучив эти странные подсчёты, Чарльз замолчал. Он держал паузу ощутимо долго, так, что Уильям не выдержал.

— И что эти сто пятьдесят лет?

На мгновение на лице Чарльза мелькнуло несвойственное ему отчаяние. Но он быстро смог с ним совладать, напустив на себя строгий и непреклонный вид.

— Ты проведёшь их в склепе, в гробу, закованный в серебро, без единой капли крови, — чистокровный прожигал Уильяма внимательным взглядом, явно не собираясь упустить хотя бы отблеск реакции на сказанное. — Чтобы избавить тебя от первичной боли, я усыплю тебя. Но не исключаю, что ты очнёшься, скажем, лет через двадцать, и будешь жестоко мучиться. — Ни тени эмоций не отобразилось на лице Уильяма, а у Дэйзи от услышанного внезапно закружилась голова и подкосились ноги. — Впрочем, скорее всего, учитывая смертельный голод, ты вскоре иссохнешь. Я верну тебя, опоив кровью, когда истечёт срок.

Но гораздо важнее упоминания о предстоящих муках была другая подоплёка наказания, и оба вампира это понимали. Изощрённая пытка над Уильямом: вернуть его в вечность без Дэйзи. Лишить его возможности хотя бы наблюдать за её жизнью, не говоря уж о том, чтобы участвовать в ней. Гораздо более эффектное возмездие, чем банальная смерть.

— А люди? Ты их не тронешь? — отбросив мрачные мысли, уточнил Уильям, кивком указав на дом. Хотя не было нужды в этом жесте: Чарльз и без того знал, о ком речь.

— В случае если ты выберешь вариант со склепом, я гарантирую их безопасность и неприкосновенность не только от себя, но и от всех вампиров, — твёрдо заверил чистокровный, даже удивляя таким решением. Это лишний раз доказывало, что Чарльз хорошо понимал, как много Дэйзи значила для Уильяма. — Можно сказать, я возьму их под свою защиту. Они проживут столько, сколько им предначертано.

Это были не просто слова. Оба вампира знали, что Чарльз так и сделает. Даже если бы не их связь, благодаря которой Уильям чувствовал искренность намерений создателя, не стоило сомневаться в его честности. Чарльз мог быть жестоким, но всегда оставался справедливым. По крайней мере, к своим подопечным.

— Тогда я выбираю склеп.

— Может, ты подумаешь лучше? — с нажимом спросил чистокровный. — Не спеши с решением, я могу дать тебе время.

Он явно давал понять, что был готов простить Уильяма и принять его снова без лишних условий. Стоило только реабилитироваться в нарушении воли Чарльза, воплотить её. Чистокровный до последнего оставлял на это шанс. Это было более чем благодушно с его стороны.

— Ты уже намекал мне на выбор, — непреклонно возразил Уильям. — Я был готов и к худшему. Сто пятьдесят лет — смешной срок для нас, — нарочно безмятежно добавил он, не оставляя Чарльзу возможности склонить его в обратную сторону, сыграв на жестокости своего предложения.

Терять было нечего. Хуже наказания чистокровный бы не придумал. Так что оставалось только заставить его принять этот выбор, чтобы жизнь Дэйзи больше не подвергалась риску.

— Который ты проведёшь в адских мучениях, — мрачно напомнил Чарльз, видимо, сознавая своё поражение.

— Если очнусь. Постараюсь этого не допускать.