Неизбежность

Чистокровный кивнул, смирившись, что бесполезно спорить. Но и отменить наказание он не мог. Хотя, конечно, понимал всё. И в глубине души даже гордился Уильямом, способным на такую любовь.

— Когда ты вернёшься, многое изменится. — Чарльз не пытался этим переубедить Уильяма. Скорее, просто хотел поговорить с ним о болезненной проблеме, своеобразно выражая сочувствие.

— Я знаю, — ответил Уильям тоном, закрывающим тему.

Вампиры некоторое время смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Не было нужды: оба понимали, что каждый из них сейчас чувствовал.

— Мне порой жутко наблюдать за людьми, — после небольшой паузы вдруг начал Чарльз. Такие отвлечённые откровения были не в его духе, но сейчас не воспринимались необычно. Сама атмосфера и образовавшаяся ситуация располагала. — Они бывают по-настоящему беспощадны. Бесконечные сражения, кровавые зрелища, бессмысленная жестокость… Но хуже всего стадный инстинкт. Я презирал его всю жизнь. Он может возвеличить ничтожество, наделить правами недостойного. А самое ужасное, что он пробуждает в людях их самую отвратительную сущность. Они бросаются, как стадо, на выбранную жертву, рады унизить кого-то, обвинить, чтобы оправдать себя. Именно поэтому я всегда выбирал тех, кто лишён этого скотского рефлекса. Тех, кто жил наперекор обществу, делая то, что сам считал нужным. Тех, кто жил только по своим правилам и собственными суждениями. Какой бы эта жизнь ни была.

— Я догадался.

— Не сомневаюсь, — с лёгкой улыбкой признал Чарльз, хоть и никогда не пояснял критерии своего выбора Уильяму.

Между ним и созданным кланом всегда было минимум эмоций — он держал подопечных в строгости, пусть и не ограничивая их, позволяя многое. Но не стремился раскрывать их души, как и свою им, оставался в отчуждении. Отчасти поэтому они тоже не жили чувствами. Да, пусть на самом деле Чарльз любил каждого из них, и они это чувствовали, отвечая взаимностью; но всё это воспринималось как данность, без лишних слов.

Но сейчас чистокровному захотелось сделать исключение, поддаться неожиданной сентиментальности. И он продолжил:

— Но знал ли ты, что я думал обойтись одним Энтони? — Чарльзу захотелось вызвать хоть какие-то эмоции в Уильяме. Заставить его показать часть из них создателю, открыться ему добровольно, без всякой связи. — Я не собирался создавать клан. Пока не узнал тебя. Именно ты вселил в меня эту идею, сам того не подозревая. Даже в войнах ты умудрялся оставаться собой. Я всегда тобой восхищался.

Эти слова от него — большая честь для любого из их клана, и оба это понимали.

— Только не говори об этом Энтони, — не зная, как и реагировать на такие признания, усмехнулся Уильям. — Он не переживёт.

— Энтони способен пережить намного больше, чем ты себе представляешь, — с грустной улыбкой возразил Чарльз.

Затем он тут же принял невозмутимую серьёзность, всем видом давая понять, что с эмоциями покончено. Раз уж даже после тех тёплых слов Уильям не открылся в ответ, не стоило терять время. Чарльз не жалел о своём порыве, но продолжать биться о закрытую дверь не собирался. Одной попытки достаточно.

— Раз уж тебе так дорога эта девушка, я дам вам сутки на прощание. Заодно оставлю тебе шанс подумать ещё. Вечером следующего дня я вернусь, и, если ты не передумаешь, исполню приговор, — бесцветно сказав всё это, Чарльз, не прощаясь, исчез.

Уильям замер, снова ощутив присутствие Дэйзи совсем рядом. За разговором с Чарльзом он смог отвлечься от этого, хотя и не позволял себе лишних слов, зная, что она всё слышала. Но теперь не спешил вернуться в дом. Уильям не представлял, как она отнесётся к услышанному после его издевательского напоминания об убийстве Джона. Дэйзи жила с этим всю сознательную жизнь, ненавидя вампира. Это не могло исчезнуть бесследно.

Скорее всего, Дэйзи будет только рада возможности прожить в мире, где не будет его.

Она продолжала прислоняться к двери, и вампир отчётливо слышал, как часто билось её сердце. Возможно, Дэйзи не так уж и нравился получившийся исход, каким бы благополучным для неё он ни был. Всё-таки она явно уже чувствовала к Уильяму что-то настолько великое, что ещё не сознавала сама. Но он безошибочно определял любые намёки. Это больше не было простым физическим влечением с её стороны. И всё изменилось даже не во вчерашний вечер.

Скорее всего, сейчас её терзали противоречивые чувства. Прислонившись к двери со своей стороны, Уильям словно прикоснулся к Дэйзи, несмотря на на деревянную перегородку между ними. Она это почувствовала. Он точно знал.

И тут же понял, что не мог больше находиться здесь. Не был готов прощаться навсегда. Не хотел и не смог бы. Уильям предпочёл бы не думать, что впереди вечность без неё…