Неизбежность Пасхи. Великопостные письма

Исповедь – церковное таинство. Это не тривиальное определение, а «мысль, которую стоит подумать». Слово «таинство» означает, что мы не знаем, у нас нет слов, чтобы объяснить «механику» покаяния и отпущения грехов. Если что-то в Церкви названо таинством, это означает, что речь идет о личном и неповторимом событии, которое происходит между Богом и человеком. В этом смысле все таинства – невыразимы, принципиально недосказуемы. У каждого таинства есть внешний знак, сакральное действие, означивающее то, что происходит невидимо и непостижимо. Но мы сказали, что Исповедь – таинство церковное, то есть это исключительное событие, которое происходит между Богом и человеком, касается всей Церкви как общины, сообщества братьев и сестер. Человек раскаивается в своих проступках, просит у Бога прощения, честно рассказывая о тех поступках, где он вел себя не как брат и сестра, не как церковный человек, но нехристь – тот, кто вне Церкви, не ученик Христа.

Можно ли обойтись без священника? По правде говоря, можно. В древности кающийся исповедовался всей общине в своих прегрешениях. Думаю, не многие предпочтут этот вариант исповеди у батюшки. Однако эта древняя практика помогает нам понять один из центральных моментов исповеди: человек кается перед Церковью, и его примирение с Церковью свидетельствует священник.

В молитвах к исповеди есть такое прошение: «Примири и соедини его Святей Твоей соборной и апостольской Церкви». Священник – свидетель примирения кающегося с Церковью, свидетель оставления человеком греха, поручитель его церковной жизни. Исповедь примиряет с Церковью, свидетельствует, что этот человек – наш, свой, церковный, он – брат, сестра, единоверец. Поэтому главный элемент исповеди – свидетельство примирения со своими братьями и сестрами, и первый вопрос исповеди: в мире ли ты со своими близкими? Идешь к Чаше – «первее примирися тя опечалившим, таже дерзая таинственное брашно яждь» – так наставляют молитвы к причастию. В Церкви не должно быть вражды, распри, тяжбы. Примирение – вот с чего начинается разговор об исповеди, само событие исповеди. Начинается, но не заканчивается.

Чаша доверия

Исповедь – церковное таинство. Привычное определение. Но звучит парадоксом: слово «таинство» говорит о глубоко личном характере происходящего, а прилагательное «церковный» указывает на то, что это дело касается общины.

Как только мы что-нибудь наделяем определением «церковный», тут же это что-нибудь перестает быть делом личным. Нельзя исповедоваться для себя, как нельзя причаститься для себя. Исповедь – личное дело каждого? Не совсем. Если речь идет о Церкви, то здесь вообще нет личных дел. Идя на исповедь, ты не отправляешься решать свои вопросы. Церкви принадлежит тот, кто участвует в Евхаристии. Церковь живет Евхаристией и живет в Евхаристии. Быть в Церкви – быть в Евхаристии. Можно стать специалистом в богословии, сделать карьеру церковного чиновника, овладеть нюансами церковной политики, но все же не быть в Церкви. Доступ в Церковь – через Чашу.

Однако мы знаем, что священник может не допустить человека к причастию, а значит, поставить его вне Церкви. Если ты вне Евхаристии, ты – вне Церкви, отлучен, выключен из ее жизни. Потому что Церковь – это не просто сообщество людей или организация, хотя и эти уровни бытия Церкви никто не оспаривает.

Церковь являет себя в Евхаристии, в единстве Тела и Крови. Буквально.

Тело и Кровь Христовы делают нас единокровными друг другу. Буквально.

Христиане – братья и сестры по крови. Буквально.

Христиане – братья и сестры друг другу не просто по убеждениям, а по той крови, что течет в наших жилах. Мы можем принадлежать разным расам: вы, например, китаец, я – негр, но причащение от Чаши Причастия делает нас подлинными братьями, несмотря на цвет кожи. Страшно? Воистину! Но это еще не всё.

Мы не только причащаемся Телу и Крови Христовой, позволяя Жизни Бога влиться в нашу жизнь, смешаться с ней, пронизывая все существо. На литургии святого Василия Великого священник молится: «Нас же всех, от единаго Хлеба и Чаши причащающихся, соедини друг ко другу, во единаго Духа Святаго причастие».

Это значит, что у Чаши Причастия мы причащаемся и жизни друг друга, и мне есть большое дело до того, чьей жизни я причащаюсь в Церкви. Наши жизни сообщаются, приобщаются друг другу. А вы готовы причаститься тому, кто вместе с вами подходит к Чаше?

– Что же, значит, его грехи перейдут на меня? Вот из-за чего я болею?

– Спокойно! Евхаристия – общение святых. Вы не знали, что вы святой? Святой. Так же как и я, как и каждый из наших братьев и сестер. Ничего не поделаешь. Вы святой, и с этим надо смириться. Никакие тяжкие грехи не в состоянии задушить искорку образа Божия в человеке, а значит, искорку святости. В Евхаристии, в общении святых, раскрываются самые потаенные и незамутненные уголки нашей души, оттого так легче дышится после литургии, и вы это знаете.