Неизбежность. Повесть о Мирзе Фатали Ахундове

Он выставит в комедиях на посмешище почтенное мусульманское общество, этих самодовольных и тупых земляков, в чьих лицах увидят себя и карабахцы, и бакинцы, и ширванцы. И первая фраза: «Знаете ли вы, господа, для чего я вас пригласил?» Было уже? Было, да, а он повторит! И скажет их золотых дел мастер, земляк-нухинец, ох и обидится старик ювелир, чей бриллиантовый перстень конфисковали и прикарманили в канцелярии, но именно он, когда Фатали удалось спасти его и вызволить из комендатуры, и рассказал Фатали, как надул его алхимик. «Меня тогда поразило, — сказал земляк, — что армяне из Айлиса, побывав у алхимика, разбившего шатер в горах, выкупили у него пятьдесят пудов чистого серебра!..»

Граф Соллогуб долго ходил по директорскому кабинету, прежде чем пригласил к себе Фатали, принесшего ему нечто трагикомическое.

— Друг мой, к чему эти казни на сцене, они же царского рода, ваши ханы! Вы мастерски высмеяли азиатские правы, это многоженство с очередностью посещения жен, сегодня очередь первой жены, но она уже увядает, хотя и полна страсти, кстати, а у вас сколько жен? Только одна? А говорили… ну, ладно, в другой раз!.. Так вот, а вторая тем временем готовит себя к встрече с супругом, моется в бане, натирает тело пахучими мазями, и оно, смуглое и гибкое, гладко как атлас. Да, это мило, это привлечет публику, ей подавай страсти, любовные интриги! А казнь?! Да еще особ царского рода!.. Не уподобляйтесь нашим критиканствующим писакам! А разве не может случиться, к примеру, что ваши стражники готовятся набросить кашемировую шаль на Теймура, принесена и веревка, чтоб вздернуть на виселице, но люди упрашивают хана, ведь Теймур — любимец народа, он обманут, у него незаконно отнят дядей престол, — пусть все это будет, хотя сюжет этот прозрачно намекает на события в Карабахском ханстве, но пусть! Это хорошо! Мы на это пойдем! И театр должен откликаться на важнейшие политические события!.. Так вот, народ упрашивает хана, но тот непреклонен, и тогда, как у вас, Теймур выхватывает кинжал, ему удается бежать, а хан… Нет, нет, никаких казней!.. — Соллогуб задумался. — А почему бы вам не поселить героев в Ленкоранском ханстве? Да, именно туда! Хан любит лодочные прогулки, и вот, расстроенный, что план казни сорвался,

— Но Теймура казнили!

отправляется кататься по морю, внезапно поднялся ветер, опрокинул лодку, и хан утонул. И в момент, когда Теймура вот-вот казнят, толпа приносит радостную весть: король, так сказать, умер, да здравствует новый король!

Как быть?

Соллогуб — граф, он однажды приходил к ним, и Тубу-ханум не знала, как угодить важному гостю, — разве можно не согласиться с ним? И Фазил-хан: «То Шамиль у тебя па уме, то казнь!.. Развлекать, смягчать дикие нравы, а казни оставь Шекспиру!..» — Фазил-хан тяжело дышит, и очень скоро появится о нем, в траурной рамке, напишет Ханыков, чиновник по особым поручениям при Воронцове. — «Надо, чтоб пьеса пошла на сцене, ты первый на Востоке проложил эту дорогу, и тебе надо идти по ней!»

Мирза Шафи, а что ты думаешь? В чьей лодке, того и песню пой, так, что ли? Двум канатоходцам по одному канату пе ходить.

Исчез давний друг Хачатур Абовян (вот бы с кем посоветоваться!). Было уже однажды: исчез, думали утонул в Куре, но как увидели, сначала мурашки по спине («Воскрес?!»), а потом: «Да нет же, живой!» А ведь оплакивали друзья, даже в духане помянули… А он бродил по холмам, шел, куда ноги приведут: от суеты, от зависти, корысти, интриг, и забрел к приятелю-немцу, из эстонских, еще когда в университете учились, познакомились; он некогда и сосватал ему жену: «У нее ты будешь как за каменной стеной!»

Неужто снова объявится? Месяцы прошли, годы, — не иначе как сгинул человек — затравили, запутали, и синод, и патриарх, и католикос, разуверился в духовном сане — уехал из монастыря, выгнали с насмешками!.. От горя умерла мать, умер отец, плач, слезы. Фатали помнит, как можно забыть? — их долгие разговоры: «Ты моложе меня, Фатали, кто знает, может, когда-нибудь возьмешь в руки перо, чтоб сочинить, ведь бед-то вокруг сколько. Пиши так, чтоб тебя твой народ понял. Как говоришь в семье — так и пиши!..» Он всегда и боялся реки, и тянулся к ней, любил глядеть на ее водовороты — будто чудище там, и оно, только окажись в этом роковом круге, затянет, засосет, исчез, пропал бесследно!.. Рассказывали, слышал Фатали, рыбак нашел в те дни труп в форме чиновника, испугался и снова бросил в реку; а потом слухи, будто видели нищим где-то.

Где ты, Хачатур, отзовись! Может, тайно вывезли тебя в черной карете? Замучили в Сибири? Фатали помнит, сказывали, что где-то в Сибири отыскался какой-то, из ссыльных, Абовян, неужто он?

А что скажет Александр, их новый сослуживец? Он усмехнулся: