Неизбежность (СИ)

Аддамс уже приближается к Офелия-Холлу, когда улавливает стук каблуков позади. Похоже, Синклер всерьез вознамерилась довести ее до белого каления бесполезными расспросами.

— Уэнсдэй! Подожди минутку!

Голос принадлежит вовсе не Энид.

Впрочем, наплевать.

Она не считает нужным останавливаться.

— Да стой же ты!

Быстрый стук каблуков становится все отчетливее. Искреннее желая неизвестному самой мучительной смерти, Аддамс оборачивается и упирается взглядом в Мартинес. Только этого еще не хватало. Черт бы ее побрал.

— Чего тебе? — сквозь зубы бросает донельзя раздраженная Уэнсдэй, смерив блондинку высокомерно-презрительным взглядом. Эмили недовольно поджимает губы, всем своим видом демонстрируя ответную неприязнь, но все равно решительно обходит Аддамс и встает вполоборота, преграждая ей путь.

— Поверь, я бы не заговорила с тобой без крайней необходимости, — сообщает она совершенно безынтересную информацию. — Но все-таки это важно.

Уэнсдэй не отвечает, продолжая сверлить новенькую глазами.

Эмили скрещивает руки на груди и постукивает по полу ногой, облаченной в туфли на аномально высоких шпильках. У Аддамс проскальзывает бесполезная мысль, что Мартинес явно имеет серьезные комплексы по поводу роста — чем еще объяснить тягу ежедневно надевать на ноги самые настоящие орудия пыток.

— Это не совсем мое дело, но я считаю, что вам с Ксавье следует поговорить. Уж не знаю, почему вы поругались, но он всю неделю ходит как в воду опущенный. Я… я волнуюсь за него, — выдает девушка на одном дыхании.

— А ты у нас в парламентеры заделалась? — Уэнсдэй почти смешно. Она запоздало вспоминает, что Эмили считает, будто неразделенная симпатия Торпа была направлена в сторону Бьянки. Абсурдность ситуации весьма забавляет.

— А ты, видимо, в плохие юмористы? — парирует Мартинес с саркастической улыбочкой. Но через мгновение вздыхает и отводит взгляд. — Слушай, я не буду отрицать… Мне нелегко далось решение поговорить с тобой. Ты на всех жути нагоняешь, но, похоже, вы с Ксавье близкие друзья. И он в самом деле сильно переживает из-за вашей ссоры. И если он хоть немного для тебя важен, помирись с ним. У него ведь так мало близких людей…

— Ты совершенно права. Это не твое дело.

— Господи, и как он только может тебя выносить, это же… — Эмили вдруг сиюминутно умолкает. Ее глаза медленно расширяются. — О нет. О Боже… Это ты. Это не Бьянка. Это все время была ты.

Похоже, две извилины в ее блондинистой голове все же способны немного соображать. Она молчит ровно пятнадцать секунд, шокированно воззрившись на Уэнсдэй — светлые брови взлетают вверх, а губы, подкрашенные бледно-розовой помадой, удивленно приоткрываются. Аддамс усмехается про себя, мстительно наслаждаясь произведенным эффектом, но выражение ее лица остается по обыкновению непроницаемым.

— Забудь все, что я сказала, — выдает Мартинес, наконец справившись с собой. — Держись от него подальше. Это просто… чудовищно.

И хотя Уэнсдэй не намеревалась приближаться к Ксавье в ближайшее десятилетие, наглость Эмили многократно усиливает и без того немалое раздражение. Даже родители не позволяли себе общаться с ней в приказном тоне.

— Это не тебе решать, — шипит Аддамс, шагнув к блондинке и прожигая ее арктически-ледяным взглядом. — Живо уйди с дороги.

Мартинес делает судорожный вздох.

Крылья тонкого носа возмущенно трепещут, а по щекам ползет гневный румянец.

— Я не подчиняюсь приказам психопатки, — язвительно чеканит она, презрительно скривив пухлые губы.

— Тем хуже для тебя, — Уэнсдэй отталкивает ее локтем с такой силой, что та едва не падает, пошатнувшись на высоченных каблуках.

Решив, что разговор окончен, она уверенным шагом устремляется вперед по коридору. Но разъяренная Мартинес явно намерена оставить последнее слово за собой — мчится следом и хватает Уэнсдэй за предплечье, довольно грубо разворачивая к себе.

— Ты, может, решила, что можешь обращаться с людьми, как тебе вздумается, но это не так! — у Эмили хватает наглости и глупости, чтобы повысить голос.

— Предупреждаю один раз — отпусти, — Аддамс дергает рукой, но цепкие пальцы блондинки держат крепко. Похоже, та не совсем отдает себе отчет, во что ввязывается.

— А то что? — дерзко парирует Мартинес, усмехаясь с неприкрытой иронией.

Что же, она предупреждала.

Уэнсдэй молниеносно перехватывает тонкое запястье наглой девчонки и отточенным движением выворачивает сустав под неправильным углом. Раздается хруст.

Эмили визжит от резкой боли, пытается отшатнуться, но у Аддамс поистине железная хватка. Уголки губ вишневого цвета машинально приподнимаются в улыбке, когда она садистски-медленно продолжает выкручивать запястье. Блондинка инстинктивно подается назад, но подводят туфли на шпильках — у нее подворачивается нога. Мартинес мешком валится на пол, продолжая истошно вопить. По щекам катятся слезы, оставляя черные дорожки туши на искаженном болью лице.

Восхитительное зрелище.