Неизбежность странного мира

Через секунду фотон достигнет мишени на лунном спутнике, а протон-протон-вольноотпущенник немножко от него отстанет. Однако совсем немножко: нагруженный 10 миллиардами электроновольт энергии, он движется с громадной скоростью, пробегая почти 299 тысяч километров в секунду. Фотон успеет уйти от него всего на 1 000 километров с небольшим.

Теперь еще раз стоит пожертвовать здравым смыслом: повторим этот опыт, но вдобавок посадим фонарик верхом на протон. В то же мгновение, когда наш вольноотпущенник и световой луч покинут Дубну, к лунному спутнику помчится вместе с протоном и сам источник света. Через секунду фонарик отстанет от собственного потока фотонов на те же 1 000 километров, на какие отстанет оседланный фонариком протон.

Стоя в неподвижной Дубне на неподвижной Земле, мы, казалось бы, сразу убедимся, что скорость света зависит от скорости испускающего его источника. 300 тысяч и 1 000 — можно ли не заметить такой огромной разницы! Но если бы это было верно, — а еще в конце XIX века никто не сомневался, что это верно, — то за одну злополучную секунду рухнули бы все построения современной физики: скорость света оказалась бы вовсе не постоянной величиной, и фотон относительно других тел мог бы двигаться с разными скоростями, и говорить о каком-то пределе для физических скоростей было бы бессмысленно, и писать формулу Е = М·С² тоже стало бы бессмысленно, между прочим, еще и потому, что сделалось бы совершенно неизвестным, какова же тут величина С: в одних случаях она была бы одна, в других — другая.

Нет, что-то здесь неладно!

И дело представится как будто совсем уж безнадежным, если вспомнить, что неподвижная Дубна на неподвижной Земле — тоже условность. Земля летит вокруг Солнца со скоростью 30 километров в секунду. Мы могли и не сажать фонарик на протон: покоясь в Дубне, фонарик уже и так сидит на движущейся Земле. Вместе с нею он догоняет собственный луч, если посылает свет по направлению движения Земли, и убегает от собственного луча, если шлет его в противоположном направлении. В первом случае Земля с фонариком за секунду нагоняет луч на 30 километров, во втором — на столько же удаляется в другую сторону. Вот вам две скорости света относительно Земли: (300 000 — 30) и (300 000+30).

Но и это не все. Солнце тоже отнюдь не приклеено к неподвижному небосводу. Да и неподвижного небосвода тоже нет. Млечный Путь движется относительно других галактик. А они, в свою очередь… Словом, это сказка без начала и конца. И мысли не на чем остановиться, как на чем-то наверняка неподвижном. И не к чему отнести перемещение фотона, чтобы с облегчением сказать, наконец, о каких 300 тысячах километров в секунду идет речь, когда заводится разговор о скорости света и ее странном постоянстве.

2

Так, может быть, вернуться к представлению о вселенной, как об аквариуме со стоячей водой? Может быть, снова повесить в необъятном зале природы призрачный занавес из абсолютно неподвижного и абсолютно непонятного мирового эфира?

А потом еще усесться в кресло перед этим воображаемым занавесом и с удовольствием наблюдать, как пробегает по нему световая дрожь — всегда одинаково быстрая в любых направлениях. А потом говорить, что вот эта-то ее быстрота и есть постоянная скорость света — «эфирного создания», в прямом и точном смысле слова.

Но нет, теперь уж и сам эфир ничему не поможет! В этом легко убедиться, приделав к нашему креслу колесики. Прокатимся вдоль неподвижного занавеса вслед за каким-нибудь световым лучом. Мы нагоним его за секунду на 30 километров, если будем катиться со скоростью Земли. И вот уже скорость этого луча относительно нашего кресла будет меньше, чем относительно эфира. А мы утверждаем, что она всегда постоянна!

«Мы утверждаем»?

Да нет же, это вовсе не результат логических рассуждений, это утверждает опыт.

И нам легко представить себе, как изумлены были физики XIX века, когда еще сравнительно молодой экспериментатор из Чикаго Альберт Майкельсон опубликовал в 1881 году первые результаты своих знаменитых измерений и показал, что скорость света не уменьшается оттого, что источник вместе с Землей летит сквозь неподвижный эфир и догоняет световой луч. Нам легко представить себе изумление физиков, потому что, по совести говоря, мы сами сегодня удивляемся этому факту не меньше современников Майкельсона.

Однако, сколько ни удивляйся, факт остается равнодушным к нашим недоумениям. Опыт в науке — высшая инстанция: его приговоры обжалованию не подлежат. Данные чикагского физика, как мы уже знаем, проверялись во все новых и новых экспериментах с величайшей точностью. И оставались неопровержимыми — скорость света не зависит от движения источника.