Неизбежности

– Мамочка, – обратилась младшая дочь, – как ты помолодела!

– Правда, правда, – подтвердила та.

– Где это ты находилась всё это время? – не унималась младшая.

Мать молчала и радовалась не тому, что дочери говорили, а тому, что они пустословили и веселились.

– И за то время ты, мамочка, ушла не куда-то вперёд, а назад – в молодость, – заметила старшая.

– Это всё тепло, – отвечала им мать, – и только тепло.

Разумеется, дочери имели в виду не то тепло, о котором думала их мать, и одна за другой стали мечтательно заявлять:

– И я туда поеду…

– Ох, и я там обязательно побываю…

– Конечно, мечтать не вредно, – прервала мать. – Но прежде чем осуществить свои мечты, необходимо повзрослеть.

Действительно, девчушкам необходимо было повзрослеть, получить профессию. Мать знала своих девчонок и судила их по себе. Как-никак, опыт жизни. Можно пропить квалификацию, но не опыт. Такие вот дела или делишки жизни. А попробуй-ка от них отделаться. Даже и не думайте, дороже станет. И всё же, у одних дела, у других делишки, а у третьих – настоящие проблемы…

Так утром следующего дня Раиса Владимировна рейсовым автобусом выехала в Нижнюю Тавду, чтобы разобраться в проблемах мужа и, если окажется необходимо, то и спасти (хотя спасение – дело рук самого утопающего). «Ведь не сопливой же Дарине спасать моего… – размышляла Раиса Владимировна и запнулась на слове “моего”, – моего несчастного мужа, которого и сделала несчастным…» Вскоре эти мысли сменились другими, и, сидя у окна в полупустом автобусе, она воображала дорогу на Махачкалу. Но дагестанские картины смешивались с реальными, родными, просматриваемыми из окна автобуса, и получался какой-то абсурд. Она перестала смотреть в окно и, задвинув его выгоревшей от солнца занавеской, провалилась в забытьё.

По приезде в Нижнюю Тавду Раиса Владимировна в первую очередь пошла не домой, а в поликлинику, где и встретилась с мужем. Он ей обрадовался, но она сходу дала ему понять, чтобы он не особенно обольщался. Узнав от него всё дело, из-за которого она прервала свой отпуск, так спешно выехав из тепла, она задумалась. Спустя какое-то время она успокоилась, хотя действительно было над чем задуматься и за что беспокоиться. Она по-человечески пожалела своего мужа и решила в трудное для него время держать его в поле зрения. Думая о нём, она прежде всего думала о своих и как-никак его девчушках.

Встречи адвоката и подозреваемого хирурга вскоре обнадёжили Горюнова.

– В заключении судебно-медицинской экспертизы, – говорил адвокат своему подзащитному, – ни о какой другой причине смерти не говорится.

– А как потерпевшая сторона?..

– А потерпевшая сторона… – прервал адвокат своего подзащитного, едва повысив голос. – Потерпевшая сторона может говорить всё что ей вздумается, и всё, чтобы получить денежную компенсацию.

– Понятно, – пробурчал Горюнов.

– Человеческая жадность, – продолжал адвокат, – и человеческая корысть как неизбежности существования или выживания. Противостоять этому способна лишь элементарная совесть, конечно, если таковая имеется у отдельной личности… – тут адвокат понял, что уже читает мораль, остановился и посмотрел на своего подзащитного.

Горюнов ещё дважды являлся на допросы в следственный комитет. После этого, благодаря стараниям грамотного адвоката, от него отстали. Однако он ещё долго не мог обрести душевного покоя.

Вскоре Раиса Владимировна вышла на работу. Она старалась не встречаться с мужем, а когда это вдруг случалось, они, обменявшись несколькими уважительными фразами, расходились.

А та самая, по мнению Раисы Владимировны, сопливая Дарина, узнав о беде своего сожителя, всё ещё любимого и единственного, убежала в Велижаны, где, как думала, могла бы отсидеться, спрятаться от проблем. Её мать, погостив у старушки все выходные дни, вернулась в Нижнюю Тавду.

Когда Горюнов застал вместо сожительницы её мать, он намеревался от всего отказаться и броситься по следам Дарины. Мать с грустью и жалостью отговорила его от этого безумного поступка. И, главное, оказалась рада видеть его у себя дома – и неспроста.

– И что это могло быть? – удивился он.

– Вот приедешь к ней в Велижаны – и узнаешь, – сказала она ему. – Но всему своё время. А сейчас успокоиться нужно.

Горюнов стал дожидаться очередного отпуска, до которого оставалось каких-то пару недель. Но те недели казались ему самыми продолжительными и томительными, тем более беглая сожительница не отвечала на его телефонные звонки.

III

Дарина видела своё счастье в побеге, и сбежала она в Велижаны, где всё это время оставалась её бабушка. Оказавшись там, она поняла, что и здесь ей нет ни спасения, ни покоя, а даже наоборот, её волнения только усилились.