Неизбежный финал

Мне приятно, что он меня не забыл. Но я молчу из соображений тактических и отчасти педагогических. Как ни странно, майор Визиру меня интересует в гораздо большей степени, чем Матей Диникэ. Причина проста. Я уже упоминал ее. До этого случая с «одиноким летчиком» моя деятельность распространялась только на территорию гарнизона и городка, в котором мы живем и работаем. Впервые мне представилась возможность сотрудничать с офицером из Бухареста, из управления, с человеком, чей оперативный опыт наверняка был гораздо обширнее и глубже, чем мой собственный. Одним словом, хотелось бы посмотреть на него в действии. Как он возьмется за Диникэ? Мне, если говорить честно, было бы трудно начать издалека, дипломатически и постепенно подвести его к событиям, которые произошли с Роксаной и Михаем. Я бы уж наверняка в самом начале сморозил какую-нибудь глупость, спугнул бы его, и весь этот разговор мог бы пройти впустую. Поэтому теперь я восхищаюсь непринужденностью, с которой Визиру ведет этот нелегкий разговор. Каждым жестом, каждым словом майор дает понять брату Роксаны, что ему многое известно. Это прекрасное представление, своеобразный спектакль, с полным, впрочем, уважением к человеческому достоинству собеседника.

К моему удивлению, они ведут скорее светскую беседу. Я мучаюсь нетерпением, мне хочется поскорее что-нибудь узнать, а они не спеша болтают себе о туризме, побережье, женщинах, амурных приключениях иностранных туристов с местными красотками. Эта вводная часть позволяет гостю расковаться, почувствовать себя свободно. Визиру только этого и ждет, чтобы приступить к сути дела.

— Я думаю, что, встретив здесь майора Атанасиу, вы поняли, для чего я вас сюда пригласил.

Матей Диникэ внезапно грустнеет, бросает на меня мученический взгляд, вздыхает и с вполне понятным смущением отвечает:

— Да, эта ссора Роксаны с мужем… Михай уехал из дому, верно?

Его искреннее огорчение побуждает меня вступить с ним в разговор. Я несмело уточняю:

— Владу не только оставил жену. Он не явился в часть…

— Как это, мой зять до сих пор не вернулся домой?

Только сейчас я замечаю, что глаза у Матея Диникэ такие же, как у Роксаны, — большие и широко расставленные.

— Вот именно, до сих пор не вернулся… И мы не знаем, где он, от него нет никаких сигналов. В Бухаресте у родителей он не появлялся. Там мы его уже искали. Насколько мне известно, в части у него отношения со всеми были нормальные… Никаких конфликтов. Мы думаем, что, может быть, вы что-нибудь знаете.

— Это, по-видимому, приравнивается к дезертирству? — Матей снова вздыхает. Он весь как-то внутренне напрягается. Опускает руку в карман, шарит в поисках сигарет, которые он пять минут назад уже вынул, потом бросает взгляд на коробку леденцов на письменном столе.

Визиру, чтобы вывести Матея из затруднения, предлагает ему леденцы:

— Угощайтесь! Это с ментолом. В любом случае ментол полезнее, чем никотин…

Я отмечаю про себя, что Визиру ничего не упомянул о том, что Роксана тоже покинула дом. Или он не знает об этом?

От конфет Диникэ не отказывается, берет одну и говорит:

— Мне очень жаль, что вам пришлось проделать такой долгий путь. Я всегда предчувствовал, что в один прекрасный день их семейная жизнь пойдет под откос. — Он с минуту молчит, потом чему-то горько улыбается. — Считаю, лично я очень сильно виноват во всем этом. Как старший брат… Я ведь на восемь лет старше Роксаны. Я ее знаю… Ведь фактически в последнее время я был ее опекуном. Не хотел я ее брака с Михаем… Даже был решительно против, но мое влияние на нее в этом вопросе не имело никакой силы. — Он говорит с болью, страдая и не пытаясь скрыть это от нас. — У Роксаны странный характер. Ей всегда нравились мужчины романтических профессий, она сразу в них влюблялась. Что вам сказать? В десять лет она влюбилась в водолаза… Подростком сходила с ума по каскадеру… Я бы не хотел, чтобы вы меня неправильно поняли. — Он поднимает голову, и мы видим его печальные глаза. — Не следует, конечно, делать вывод, что Роксана слишком испорчена, нет-нет, это не так, она просто очень живая, экзальтированная. Позже влюбилась в одного моряка. С этим человеком, не буду этого скрывать, она жила около года и хотела выйти за него замуж. Я воспротивился и таким образом не допустил этого безумного шага. Вы должны понять, чем для нее стало знакомство с Михаем Владу… Военный летчик сверхзвукового самолета! Она жить не могла без Владу. Она уже давно самостоятельная, так что я вряд ли мог ей помешать.

Он вздыхает. Вздыхает и Лучиан Визиру. Он начинает рассказывать о том, что у него есть племянница — тоже мечтательница. Она влюбилась в одного поэта, талантливого, судя по всему, но он, во-первых, пьет, а во-вторых, одержим странной идеей: купить безлюдный одинокий остров в Тихом океане, чтобы основать там республику поэтов. Пока то да се, девочка убежала из дому, таскалась с этим поэтом по кабакам, пока не влюбилась в одного кинорежиссера.

— Да, помучился я с ней… а что делать — дочь сестры! Так что я вас прекрасно понимаю. Но я вас перебил… Простите, я вас слушаю.