Неизбежный финал

УСЛУГА

Ники Удиштяну вернулся в Бухарест сумрачным февральским утром. Ночью шел снег, но к утру температура повысилась, и он начал таять.

Дома мать встретила Ники вопросом:

— Когда ты открываешь магазин?

Конечно, ее интересовали подробности. Зная, что у старухи навязчивая идея, Ники стал ей подыгрывать — рассказывал о разного рода встречах с деловыми людьми, банкирами, представителями торговых фирм, описывал в мельчайших подробностях, как будет выглядеть его магазин в центре Женевы.

В учреждении коллеги встретили Ники торжественно, а один из них шепнул ему:

— Прошел слух, что у тебя там наследство и ты не вернешься… Даже пари заключили.

Ники гордо вскинул голову и заявил:

— Никто из представителей рода Кантакузинов по-воровски свою родину не покидал.

В этот момент ему казалось, что сказанная им фраза несет на себе печать аристократизма его тетушки из Женевы.

Только на третий или четвертый день по возвращении он вспомнил о поручении майора Хемона и удивился своей необязательности… «Как тебе не стыдно! — упрекал он себя. — Человек попросил лишь отнести конверт, а ты…» То был конверт обычного формата, на котором Маурициу Форст, мужчина с пухлым румяным лицом, написал адрес: «Артур Павелеску, Бухарест 105, улица Сапиенцы, тел. 91-09-93».

Мысль о невыполненном поручении испортила Ники настроение. Он расценил это как неуважение к человеку, который в столь деликатных обстоятельствах пришел ему на помощь, поэтому вечером того же дня поспешил набрать номер, указанный на конверте. Подошедший к телефону мужчина с приятным голосом подтвердил:

— Да, да, Артур Павелеску слушает.

Ники отрекомендовался и объяснил, по какому поводу беспокоит его.

— Я очень рад, господин Удиштяну. Я ждал вашего звонка, потому что несколько дней назад мне звонили из Женевы…

— Меня просили…

— Знаю… Я сам зашел бы к вам, но меня прихватил ревматизм, и в течение нескольких дней я не смогу выйти из дому.

— Что за беда, господин Павелеску! Я сам зайду к вам… У меня не одна причина для этого…

— Пожалуйста… Мне будет приятно с вами познакомиться… Когда вы хотите прийти?

— Если не возражаете, сегодня вечером, — предложил Удиштяну, довольный тем, что ему предоставляется шанс реабилитировать себя в собственных глазах.

Павелеску повторил адрес и добавил:

— Четвертый этаж, квартира восемь.

— Около половины восьмого я буду у вас, — заверил его Ники.

Только повесив трубку на рычаг, он вспомнил о том, как противно сейчас на улице, как с серого неба падает крупными хлопьями снег, который тает, едва коснувшись мостовой, и пожалел о данном Павелеску обещании. Но потом он подумал о благородстве майора Хемона, набрал телефон диспетчерской и заказал такси.

НОСТАЛЬГИЯ

Выйдя из машины, Удиштяну первым делом осмотрелся. Заснеженная улица была пустынна. Здание, в которое ему предстояло войти, казалось заброшенным, неприветливым. На окнах даже на пятом этаже были опущены жалюзи.

Наконец он решился и вошел. Наверх вела слабо освещенная лестница, грязная, как почти все лестницы в зимнее время.

Ему открыли сразу.

— Господин Удиштяну? Пожалуйста, входите.

Ники узнал голос, который слышал по телефону.

Из полумрака лестничной клетки он попал в ярко освещенную квартиру.

— Господин Удиштяну, вам пришлось добираться в такую погоду… Ей-богу, не стоило. Раздевайтесь, пожалуйста.

В столовой, где они остановились, было тепло. На Артуре Павелеску был домашний халат с шелковыми отворотами. Интеллигентный облик хозяина произвел на Ники приятное впечатление. «Наверное, инженер или адвокат», — попытался он угадать род его занятий.

Он сел за стол, занимавший середину столовой, и, пока хозяин отсутствовал, осмотрел ее. Его удивила разношерстная мебель, будто в комиссионном магазине. Казалось, владелец квартиры собирается переезжать.

Ники вынул конверт и, когда Павелеску вошел в столовую, вручил ему послание. К удивлению Ники, тот сел за стол, распечатал конверт и извлек оттуда несколько машинописных листков. «Неужели он собирается читать при мне?» — недоумевал Ники.

Павелеску развернул листки и сказал гостю:

— Благодарю вас… Вы доставили мне большую радость. Значит, вы вернулись из увлекательной поездки в Швейцарию?

Он смотрел на Ники с грустью, если не с завистью. И Удиштяну смог теперь лучше разглядеть его: тонкий, слегка изогнутый нос, две глубокие складки вокруг рта, в глазах светятся ум и хитрость. Говорил он не торопясь, четко формулируя мысль и при этом то и дело вздергивал густые брови, порой вне всякой связи с тем, что говорил. Черные волосы с серебристыми нитями на висках были тщательно приглажены и блестели от бриллиантина.

— Пусть вас не удивляет беспорядок в квартире. Раньше хозяйством занималась жена, но она умерла, и мне приходится нелегко.

Отсутствие хозяйки ощущалось во всем, но Ники, следуя правилам хорошего тона, воздержался от расспросов. Он чувствовал себя ужасно неловко в этой квартире, желая, чтобы его визит закончился как можно быстрее. Павелеску же, не услышав ответа на свой вопрос, сказал:

— Прошу извинить меня. Я горю нетерпением прочитать письмо… Могу предложить вам коньяк.