Неизданные архивы статского советника

Результатом поездки Тюхтяев не был доволен — следов госпожи Татищевой, Нечаевой или любой другой в городе на Волге не обнаружилось. Более того, письмо к купцу, которое все же пришлось изъять, намекало на то, что живой ее вряд ли кто увидит. Странно, почему? Бросить деньги, драгоценности, завидное общественное положение — ради молитвы? Бывают и такие женщины, но чтобы в двадцать три? И не заливаясь слезами, а оставив сто одну рекомендацию по ведению дел и расписав благополучное будущее всех близких? Тут скорее на тот свет барышня собралась, что тоже не поддается объяснению.

Каждый раз, когда Тюхтяев пытался объяснить себе ее поступки, поведение, характер, она ускользала, словно это тысяча сущностей у одной женщины. И этого почтовика еще с лестницы спустила. Может и революционеров взорвала сама, а теперь прячется?

А по приезду в Санкт-Петербург сообщил графу лишь то, что удалось доподлинно выяснить. Что следов графини Ксении в Саратове не обнаружилось, с прошлого года ее там не встречали, а купец Калачёв точно не является любовником.

— Уверен? — с подозрением переспросил граф.

— Абсолютно. — и далее распространяться на эту тему не стал.

Встретил наконец своего человечка с Гороховой, маленького, невзрачного, но крайне информированного, который сообщил, что в здании склада проводилась секретная операция по внедрению агента.

— Схоронили? — сочувственно уточнил Тюхтяев.

— Да тут такое дело… Он пропал.

Еще один? Там дьяволова бездна что ли?

— Совсем?

— Да там как вышло-то… Мы агента внедряли к этим активистам, до дверей довели, наблюдали, и неплохо наблюдали, как ты учил, с трех точек. Когда все рвануло, обыскали — ни следа его нет. И через два дня заявляется, мол отлеживался где-то, не помнит где. Ну то есть я верю, что контузило, но что б так?

— И что же он рассказывает?

— Что было там трое — бывший земский врач Никифоров, Петр Петрович, студент Пастухов Алексей Михайлович и разночинец Боборыкин Дмитрий Иванович. Ждали женщину, чье имя установить не удалось. Она пришла, принесла взрывчатку, та сдетонировала не ко времени и вот…

— Сам веришь? — уточнил статский советник.

— Оснований нет. Агент надежный, больше пятнадцати лет прослужил. Мы его проверили еще раз по личной просьбе друга твоего, графа Татищева, но пока все подтверждается.

— И кто же у нас такой молодец?

— Фохт, Федор Андреевич.

* * *

— Николай Владимирович, если сейчас начать допрашивать Фохта о Ксении Александровне вновь, мы вряд ли сможем рассчитывать на конфиденциальность. Тем более, что вряд ли он бы промолчал, случись Вашей родственнице там оказаться — в прошлый раз он был весьма расстроен отказом в продолжении дела.

— Так что, он ее преследовал и убил? — ужаснулся Его Сиятельство.

— Не думаю, что он бы такое провернул. — подумав, ответил Тюхтяев. Хотя за пару дней и тело бы спрятал, и версию какую придумал подходящую.

— Сгною! — кратенько пообещал граф.

* * *

А к Пасхе Тюхтяев получил открытку от графа, где помимо прочих поздравлений и пожеланий была приписка:

«А еще Господь нам сподобил отыскать родственницу нашу, К.А., которая намолившись вдоволь сыскалась и теперь возвратилась в Санкт-Петербург».

Мутная история, но раз больше помощи не просят, то и лезть ни к чему. Хотя любопытно на такую неординарную особу глянуть.

Глава 2

26 декабря 1895 года, Москва.

— Ваше высокородие! — курьер влетел практически в мыле. — Там у их Сиятельства Губернатора бомбист и убивец.

— Что? — Тюхтяев свечкой взмыл над столом.

Тут же дверь распахнулась и залетел второй.

— У Их Сиятельства графа Татищева покушение было. Преступник задержан, но бомба взорвалась!

— Как взорвалась? — охнул статский советник, на ходу набрасывая пальто.

— Агент Желторотов погиб при исполнении. Он ее в сейф убирал.

— Болваны все! — и еще несколько слов присовокупил, но мы их тут цитировать не станем.

* * *

Дальнейшее сумбурное изложение показало, что злоумышленник пронес бомбу аж в приемную московского губернатора, но чудесным образом был отвлечен гостьей и лишь попытался достать револьвер, но не успел.

— И отчего же нам попался столь нерасторопный душегуб? — допытывался Тюхтяев у агента.

— Да я сам не видел, но секретарь Его Сиятельства всем рассказывал, как эта девица злодея камнем била. И прямо черепушку раскроила, вон оно как.

— Девица с камнем в приемной губернатора? Ты пил что ли? — принюхался Тюхтяев.

— Никак нет! — тот перекрестился.

* * *

Долгие и нудные расспросы секретаря, помощников и прочей челяди, позволили выяснить некоторую последовательность событий: коллежский асессор Гершелев пришел вместо своего некстати занедужевшего начальника, принес солидную коробку, сидел смирно и в разговоры особые не вступал, по того, как рядом с ним не устроилась гостья.

— И где же эта прекрасная дама? — уточнил советник.

— Да это ж вдовствующая графиня Татищева, сноха Его Превосходительства. Небось, у себя в комнатах отдыхают. — отрапортовал лакей.

Вот оно как, встретились наконец.

* * *