Неизведанные земли. Колумб

Фернандо Колон, младший и незаконнорожденный сын Колумба, унаследовал толику авантюрного духа отца и большую часть его книжных вкусов. Его огромная библиотека, насчитывавшая, по общему мнению, более 15 000 томов (около 4000 из которых были тщательно каталогизированы с подробным описанием их содержания), являлась одним из выдающихся собраний научной литературы своего времени, особенно в области навигации и математики. Но после смерти Фернандо в 1539 году библиотека перешла в руки его племянника-расточителя дона Луиса и оказалась постепенно расхищена. В 1551 году кафедральный капитул Севильи добился возвращения библиотеки в соответствии с пунктом завещания Фернандо на случай небрежного хранения библиотеки наследниками. Новые хранители позаботились о ней немногим больше, но среди остатков, доживших до наших дней в одной из комнат кафедрального собора, рядом с Апельсиновым двориком, сохранилось несколько книг, принадлежавших Колумбу, и в четырех из них есть заметки, сделанные его рукой на полях. Крохи его размышлений лежат недалеко от того, что считается местом упокоения его останков, в трансепте того же собора. Эти заметки предлагают нелегкую, но неотразимо притягательную возможность проникнуть в процесс самообразования Колумба и формирования его проекта пересечения Атлантики. Сообщаемая ими информация может быть дополнена ссылками на прочитанное Колумбом как в его трудах, так и в рассказах современников, и тем не менее она остается интригующе фрагментарной и чрезвычайно трудной для интерпретации. Несмотря на то что заметки Колумба исследовались для подтверждения источников его космографии, на самом деле, как мы увидим, они раскрывают больше информации о его личных ценностях и вкусах.

Опасность данных источников заключается в том, что они заставляют нас видеть в Колумбе интеллектуала (которым он был в малой степени, будучи гораздо больше человеком действия) и рассматривать формирование его проектов как некую академическую штудию. Колумб был гораздо бо́льшим непоседой, чем принято считать, и одно из убеждений, которого он придерживался с абсолютной последовательностью, касалось эмпирической теории познания. Он утверждал, что человек учится прежде всего на собственном опыте, или, как он однажды выразился, процитировав пословицу: «По дороге пойдешь и знания найдешь»[85]. Он чувствовал, что его практика мореплавания и космографические познания взаимозависимы. Сама профессия моряка способствовала тому, чтобы «стремиться познать секреты этого мира»[86], и давала возможность применить книжные знания на практике. Колумб, например, утверждал, что Карибское море непроходимо для мореплавателей, которые не владеют эзотерическим искусством астрономии[87]. Надеюсь, я смогу показать в этой книге, как опыт плавания к Новому Свету повлиял на идеи Колумба, который даже изменил свои географические воззрения после 1492 года. Хорошо известно, что до этой даты Колумб подкреплял свой Атлантический проект как доказательствами, почерпнутыми из его личных знаний об океане, так и ссылками на письменные источники. Нельзя изучать то, что можно назвать литературными источниками планов Колумба, если не помнить о его богатом опыте плавания по Атлантике, которого одного могло быть достаточно, чтобы внушить желание пересечь океан.

В большинстве исследований о Колумбе принимаются на веру утверждения его панегиристов XVI века, считавших, что сложные обоснования замысла, которые он писал начиная с 1498 года, были разработаны еще до первого пересечения океана Колумбом, с использованием всех античных, апокрифических, святоотеческих и средневековых источников. Он определенно начал осваивать литературную культуру задолго до 1492 года: временной сменой профессии моряка на книготорговца (точная дата не установлена, в начале второй половины 1480-х годов) он обязан той же алхимии, которая превратила Колумба – торгового агента в Колумба – ученого-географа[88]. Независимо от того, способствовало ли чтение формированию его планов или нет, оно, безусловно, способствовало изложению: согласно более поздним воспоминаниям самого Колумба, он представлял свои идеи испанским монархам с помощью карт и книг[89].