Неизведанные земли. Колумб

Помимо распространенного мнения, что за ней скрываются еще неоткрытые земли, две умозрительные теории об Атлантике, распространенные в то время, имели прямое отношение к проекту Колумба: теория существования Антиподов и теория узкой Атлантики. Хотя у каждой из них была длинная родословная, в обеих чувствовался авангардный дух. Обе имели отношение к одной и той же основной проблеме – размер земного шара, и обе были разработаны в ответ на нее. Величина окружности земного шара постоянно недооценивалась со времен Античности, хотя наилучшее из доступных вычислений было сделано Эратосфеном Александрийским[101] с точностью до 5 %, возможно, до 2 %, если присвоить единицам измерения космографа наиболее благоприятные значения. Эратосфен использовал теоретически надежный метод, вычислив с помощью тригонометрии угол, приложенный к центру земли измеренной линией между двумя точками на одном и том же меридиане. Однако на практике этот метод допускал значительную погрешность: расстояние между выбранными точками было трудно измерить точно, и почти неизбежно должна была существовать некоторая разница, пусть и незначительная, между их истинными соответствующими меридианами[102]. Таким образом, в то время как метод александрийца вызывал восхищение, его результаты вызывали сомнения.

Даже распространенная недооценка размеров мира подразумевала наличие огромной неизвестной части, pars inferior, скрытой от пристального внимания, подобно темной стороне Луны. Поскольку образ orbis terrarium – единого массива суши, включающего в себя весь известный мир, прочно запечатлелся в сознании каждого образованного человека, общепринятой непреложной истиной было также то, что неизведанную часть занимает неизвестный океан. Смелая мысль о том, что посреди океана, «напротив» привычного мира, может существовать вторая суша, согласовалась с ренессансным стремлением к симметрии и, в более общем плане, со средневековым предпочтением упорядоченного и гармоничного творения, но это нарушало два самых важных принципа: что все люди произошли от Адама и что апостолы проповедовали «по всему миру»[103]. Веру в Антиподы в позднем Средневековье можно смело сравнить с сегодняшней верой в существование обитаемых миров в космическом пространстве: эти миры рисовало горячее воображение, но скептицизм отвергал их.

Тем не менее возможность существования Антиподов обсуждалась все более широко. В начале XV века Пьер д’Альи[104], кардинал-реформатор Турени, упомянул об этом в Imago Mundi[105], одном из самых влиятельных космографических трудов того времени, и в двух трактатах, написанных несколькими годами позже под влиянием Птолемея. В своей Historia Rerum Ubique Gestarum[106] середины XV века Эней Сильвиус Пикколомини (будущий папа Пий II) безоговорочно одобрил эту теорию, но затем благочестиво отверг ее, напомнив, что христианин должен отдавать предпочтение традиционной точке зрения (очевидно, такое опровержение не должно восприниматься всерьез). Обе книги сохранились в библиотеке Колумба, и на них видны следы тщательного прочтения. В его время существование Антиподов широко обсуждалось, и в некоторых кругах, особенно в Италии и среди гуманистов, всерьез ожидали их обнаружения. На картах они фигурировали под названием «Геспериды»[107].

Домыслы о существовании земли Антиподов, возможно, были вызваны изучением «Географии» Страбона[108] на Западе. Текст этого труда появился в Италии в 1423 году, и некоторые идеи Страбона широко распространились со времен Флорентийского собора 1439 года, что дало повод для обмена космографическими новостями и для богословских экклесиологических дебатов. Полный перевод «Географии», сделанный Гуарино да Вероной[109], был доступен в рукописи с 1458 года и опубликован в 1469 году. Его особая важность заключалась в том, что в нем неизвестный континент помещался примерно в том месте, где Колумб или кто-либо другой из атлантических мореплавателей XV века мог ожидать его найти: «Возможно, что в этой же умеренной зоне на самом деле есть два обитаемых мира или даже больше, в частности, в непосредственной близости от параллели, проходящей через Афины и пересекающей Атлантическое море». В контексте размышлений Страбона в целом возможно, что это замечание сделано иронически, но ирония, как известно, трудно воспринимается в текстах иной культуры, и современники Колумба восприняли данный отрывок буквально – поразительный факт в свете защиты Страбоном гомеровской картины мира и опровержения космографии Эратосфена. В частности, со стороны Страбона это был вызов мнению Эратосфена о том, что «если бы необъятность Атлантического моря не препятствовала этому, мы могли бы проплыть из Иберии в Индию вдоль той же параллели». Сейчас невозможно доказать, что Колумб читал Страбона, но на картуше карты, приписываемой его брату Бартоломе и известной писателям XVI века, Страбон упоминается наравне с Птолемеем, Плинием и Исидором[110][111].