Неизведанные земли. Колумб

Из этих основных текстов ни один не был более важен для Колумба и вообще для географии его времени, чем «География» Птолемея[137]. Заново открытый западными учеными в начале XV века, этот александрийский сборник II века объединил многие знания и идеи Античности. В Италии и Португалии, где Птолемей пользовался самой долгой и широкой популярностью, авторитет «Географии» был выше авторитета всех других текстов. Опираясь на Птолемея, Колумб узнал или подтвердил некоторые сведения, имеющие фундаментальное значение для разработки планов пересечения Атлантики. Во-первых, то, что мир представляет собой идеальную сферу, – наблюдение неточное, но в то время бывшее общепризнанной истиной, которое служило целям исследователя до тех пор, пока, как мы увидим, он не отказался от нее на основании собственных наблюдений в 1498 году. Во-вторых, Птолемей учил, что известный мир простирается полосой суши от западных оконечностей Европы до самых восточных пределов Азии и что между этими двумя точками лежит промежуточный океан. Это являлось общим местом в средневековой картине мира еще до нахождения труда Птолемея, но он авторитетно подтвердил, что теоретически возможно пройти из Европы в Азию через Атлантический океан. Последним пунктом, в котором сведения Птолемея совпадали с планами Колумба, было то, что к югу от известного мира существовали неизвестные земли: в зависимости от широты, которую он бы выбрал для путешествия, это давало возможность совершить новые открытия. Более того, Птолемей, в представлении большинства читателей, перекрыл восточный путь в Индию гипотетическими землями, окружающими Индийский океан. Нет никаких свидетельств того, что Колумб разделял эту точку зрения, но в то время к ней относились серьезно: в 1490 году Португалия отправила шпионскую миссию в Индийский океан именно для проверки гипотезы. Если бы маршрут вокруг Африки оказался недоступен, это стало бы дополнительной причиной для попытки прямого перехода через Атлантику.

Птолемей оказал поддержку Колумбу и как картографу, и как исследователю. Колумб перенял александрийский принцип построения карт на градусной сетке и фиксации расположения мест по координатам долготы и широты. Обещанная покровителям карта, на которой запечатлены его открытия в Атлантике, была задумана по принципам Птолемея, и попытки – всегда крайне безуспешные – определить долготу и широту различных мест сопровождают его рассказы о путешествиях. Поскольку не сохранилось ни одной достоверно подлинной карты, начерченной рукой Колумба, невозможно быть уверенным, насколько он на практике следовал принципам Птолемея. История создания его карты Нового Света представлена только нетерпеливыми требованиями испанских монархов довести работу до конца, что, скорее всего, означает, что она так и осталась незавершенной. Утверждалось, что карта, которая, вероятно, была создана по результатам работы Колумба, – турецкая карта 1513 года, составленная на основе захваченных испанских документов, – действительно имеет признаки копирования с карты, нанесенной на градусную сетку[138]. Однако поскольку Колумб плохо ориентировался в широтах и, подобно всем его современникам и последователям в течение более чем ста лет, никогда даже отдаленно не приближался к решению проблемы определения долготы, любые усилия, которые он мог предпринять, в лучшем случае предварительны.

В других отношениях принципы Птолемея были менее полезны для Колумба. По мнению Птолемея, которое разделяло большинство современников мореплавателя, известный мир занимал ровно половину окружности земного шара. Хотя Птолемей допускал, что неизведанный Восток может простираться и за этот предел, пересечение Атлантики потребовало бы плавания через половину земного шара – расстояние, наверняка недоступное ни одному судну того времени, особенно в относительно южных широтах, выбранных Колумбом. Более того, расчет Птолемеем длины земной окружности был, по мнению Колумба, слишком щедрым – примерно на 8 % больше той цифры, которой придерживался он сам. Тогда Колумб отказался от Птолемея и занялся поиском других авторитетов, обещавших более короткое путешествие. Сам Птолемей познакомил его с первым из них, Марином Тирским, превысившим оценку Птолемеевой протяженности известной в мире суши на 45°. Эта цифра сохранилась только благодаря тому, что Птолемей отказался от нее. Ближе к концу своей жизни Колумб утверждал, что доказал правоту Марина и неправоту Птолемея[139].