Неизведанный Рим. Легенды и секретные места Вечного города

История об обезьянке упоминается в романе «Мраморный фавн» (1860) американского писателя Натаниэля Готорна, автора «Алой буквы». Но подробную версию легенды в стихах на римском диалекте поведал поэт XIX века Джиджи Занаццо. Скапуччи обожали Хильду – она была членом семьи, ей позволялось свободно скакать по всему дворцу.

Хозяина забавляло, как мартышка копировала его жесты – притворялась, будто бреет бороду, причесывается или держит столовые приборы.

Когда в доме появился малыш, любопытная Хильда не отходила от колыбельки.

Она не раз видела, как кормилица меняла пеленки и укачивала новорожденного наследника семьи. Как же ей тоже хотелось попробовать!

«У меня точно бы лучше вышло!» – наверняка думала обезьяна.

Однажды, пока младенец посапывал в кроватке, родители с кормилицей отлучились из дома. Хильда смекнула – настал ее час!

Вообразив себя нянькой, она схватила новорожденного, вприпрыжку взобралась с ним на вершину старинной башни, словно на ветку дерева. Мартышка беззаботно скакала по кромке у обрыва с младенцем под мышкой. А потом села на краю и принялась усердно разматывать пеленки, воображая себя нянькой. Ребенок проснулся и громко вопил.

Внизу начала собираться взволнованная толпа. Нетрудно представить ужас родителей, вернувшихся домой в разгар драмы. Кормилица кричала в слезах, мать упала без чувств, а отец взбежал на башню, перепрыгивая через две ступеньки.

Боясь спугнуть обезьяну, запаниковавшую от криков толпы, он умолял ее отдать плачущего малыша. Но ничего не помогало.

Тогда дворянин встал на колени и принялся молиться Богородице, чтобы та помогла вернуть ребенка живым и здоровым. Взамен он обещал построить в ее честь часовню.

То ли Мадонна посочувствовала отчаявшемуся отцу, то ли обезьяне надоело играть в «дочки-матери». Хозяин снова попробовал подозвать ее привычным свистом, и Хильда неожиданно повиновалась. Мартышка спустилась с башни и послушно положила младенца в колыбель. Не веря своему счастью, родители кинулись обнимать свое дитя.

Скапуччи сдержал обещание, данное Богородице.

На вершине башни установили фигуру Девы Марии с младенцем, окруженную полумесяцем и звездой (геральдические символы семьи Скапуччи) и украшенную фонариком. Свет всегда должен был гореть в нем в память о божьей милости и произошедшем чуде. Удивительно, но спустя столько веков фонарик по-прежнему горит. В воспоминаниях об итальянском вояже писатель Готорн, пересказавший легенду в своей книге, упоминает другой любопытный факт.

Хозяева дома должны всегда поддерживать огонь в лампаде. В договоре собственности есть отдельная оговорка, гарантирующая соблюдение традиции: «Являясь условием владения, потухшее пламя может стать поводом изгнания из дворца его нынешнего хозяина».

Думаю, когда-то приходилось нанимать отдельного слугу, который бы следил, чтобы масло в лампе не кончалось.

Теперь на ее месте электрическая лампочка – хозяин может спать спокойно!

По словам местных, роскошными апартаментами с террасой, где снимался фильм с Джулией Робертс, теперь владеет бывший креативный директор модного дома Gucci Алессандро Микеле.

У дворца Скапуччи есть еще одна достопримечательность.

Рядом с аркой, ведущей во двор, под выведенными на камне красными буквами BARBIERE («парикмахер», а в старину – «цирюльник»), скрывается лавка Genco (читается как «Дженко»).

Ее витрина облеплена фотографиями знаменитостей: Джулия Робертс и Лука Арджентеро, супермодель Летиция Каста с супругом-актером Луи Гаррелем, Дайан Китон, Майкл Мэдсен. Обезьяны – плюшевые, деревянные, в виде ламп – завершают композицию витрины.

Если присутствие последних понятно (про легенду знают все соседи), то популярность скромной парикмахерской у голливудских звезд требует пояснения.

Коренные римляне понимают, зачем идти подровнять виски или побрить бороду в Genco, – они соблюдают традицию много десятилетий.

Но мировую известность маленькая лавка приобрела после выхода фильма «Ешь, молись, люби». Пока бригада крутилась вокруг дворца Скапуччи, снимая эпизоды квартиры Лиз в Риме этажом выше, все успели сдружиться с персоналом Genco. Если вы ориентируетесь в городе, то заметите, что действие всей римской части фильма происходит в одном квартале. А заведению Genco досталась в нем полноценная сцена. Пожилой хозяин Роберто играет сам себя – бреет любимца итальянок Луку Арджентеро, пока тот разговаривает с Джулией Робертс в образе героини Лиз (Элизабет Гилберт). Лиз и ее подруга Софи поедают мармелад и шутят над фамилией их нового знакомого – Спагетти. Все итальянцы в парикмахерской, включая цирюльника Роберто, с увлечением объясняют девушкам, как в Италии принято разговаривать жестами. Этот киношный эпизод – типичная иллюстрация римского быта с точки зрения американцев. Парикмахерская Genco из фильма – собирательный образ всех старинных заведений, которые чудом выживают в Италии. В них время как будто решило застрять в 1960-х годах: коричневые кресла с кремовыми пластиковыми спинками, кафельный пол, фотографии в рамках на стенах.