Неизведанными путями

Самый молодой наш красноармеец Генка Сенокосов заметил, что хозяйка часто ходит в сад. Ему показалось это подозрительным. Он стал следить за хозяйкой и однажды вечером заметил, что она взяла какой-то узелок и, боязливо озираясь кругом, пошла в сад. Домой вернулась уже без узелка.

«Что у ней было в узелке? — думал Генка. — Уж не золото ли она там прячет?». Эта мысль не давала ему спокойно спать.

На следующее утро он рассказал друзьям Петру и Гане Пичуговым о своих наблюдениях, и они все вместе решили обследовать сад.

Долго ходили по саду, тыкая шашками в разные места, надеясь найти клад. И вдруг, к их великой радости, в одном месте шашка во что-то уперлась. Решили узнать, что это такое. Быстро достали необходимый инструмент: кирку, лопату, лом — и работа закипела. Сняли первый слой земли и увидели половые доски. Нетерпение «кладоискателей» усилилось. Торопясь добраться до клада, они стали выворачивать эти доски, но каково же было их удивление и разочарование, когда под досками оказалась довольно большая яма. На дне ее виднелась постель, на которой валялся китель с офицерскими погонами. В углу ямы, прижавшись к стенке, сидел на корточках бледный и трясущийся сам господин офицер.

Приунывшие было кладоискатели, обнаружив офицера, воспрянули духом и повели его в штаб.

Собравшиеся вокруг ямы бойцы шутили:

— Вот так находка! Золото-то, золото, только мелко молото.

Как оказалось, этот офицер в чине поручика был сыном режевского богача Замятина. Боясь, как бы его не мобилизовали красные, он спрятался в яму, надеясь дождаться там прихода белых.

После этого открытия у Петра Пичугова появился вкус к розыску. Он проник на квартиру одного режевского богача, выдав себя за офицера белой армии, прибывшего из Екатеринбурга. Богач обрадовался «своему» человеку, хорошо угостил его. При этом мнимый белый офицер изрядно подвыпил и наговорил лишнего. Старый богач понял, что он спровоцирован и пошел на попятный. Тогда Петр объявил его арестованным и потянул в штаб. При этом ступал он весьма нетвердо и, грозя старику наганом, так громко кричал, что на улице стала собираться толпа.

Проходя случайно мимо, я оказался свидетелем этой сцены. Петра пришлось немедленно арестовать и посадить в кутузку, а старика передать местным властям.

Были у нас и еще случаи выпивки среди бойцов, но это делалось тайком, чтобы не показаться на глаза, так как даже самые большие «друзья бутылки» — а их в полку было немного — все же дорожили честью своего полка.

Когда мы стояли в Реже, по настоянию бойцов и особенно коммунистов было созвано общее собрание полка.

Конечно, мне трудно было бы восстановить в памяти это интересное собрание, но, к счастью, в Центральном архиве Советской Армии удалось обнаружить подробный протокол его.

Собрание проходило 29 июля. Повестка составлялась прямо на собрании. Получился огромный список вопросов, и если бы их обсуждать все, то это заняло бы несколько дней. Поэтому после большого и жаркого спора в повестке осталось только шесть вопросов:

1. Хозяйственный вопрос.

2. Отдых полка.

3. Картежная игра.

4. Отношение штаба к красноармейцам.

5. Выборы политического комиссара.

6. Выборы полкового каптенармуса.

Собрание протекало очень бурно. Конечно, самым животрепещущим вопросом был первый — хозяйственный (вернее продовольственный).

После ряда горячих выступлений и жарких споров бойцы, понимая тяжелое положение страны с продовольствием, приняли такое решение:

«Ввиду остроты продовольствия, постановили получать хлеба согласно приказу по полтора фунта, без различия, как начальствующим лицам, так и красноармейцам, выдавать такой же паек».

И добавили к этому же пункту:

«Все товарищи должны нести боевую службу равно».

Это добавление вызвало новое предложение, которое единогласно приняли и записали:

«Продукты выдавать начальствующим лицам не лучшего качества, а красноармейцам не худшего, а равного».