Неизвестная блокада

Органам госбезопасности удалось сдержать недовольство населения в период блокады и весьма оперативно тушить очаги сопротивления режиму, не прибегая, как правило, к публичным репрессивным мерам. Это, конечно, не означало того, что политический контроль осуществлялся в городе исключительно скрытно. Напротив, одной из характерных черт деятельности УНКВД и других правоохранительных органов была их относительная публичность в расчете на обеспечение общей превенции. Основные печатные органы — «Ленинградская правда», «Пропаганда и агитация»⁸⁰ и другие издания публиковали информацию не только о нормах, регулирующих поведение населения в условиях войны, но и о выявленной органами госбезопасности антисоветской деятельности и суровом наказании, которое понесли виновные. Средства массовой информации и особенно газета «Ленинградская правда» регулярно информировали ленинградцев о деятельности Военного Трибунала, разъясняли вопросы правовой ответственности за невыполнение законов военного времени, в том числе за ведение антисоветской агитации. Например, 3 июля 1941 г. «Ленинградская правда» сообщила о том, что Военный трибунал войск НКВД СССР Ленинградского округа рассмотрел дело по обвинению некоего Колбцова В.И., пытавшегося распространять среди горожан антисоветские листовки, и приговорил его к расстрелу. Такая пропагандистско-информационная составляющая политического контроля была особенно распространена в первый год войны.

Разъяснительную работу в этом направлении проводили парторганизации, входившие в так называемую административную группу (НКВД, милиция, прокуратура, суды), которые в течение военных месяцев 1941 г. провели встречи (лекции, доклады, беседы) с населением, в которых приняло участие более 100 тыс. человек. Например, парторганизация УНКВД «охватила агитационно-пропагандистской работой» 50 тыс. человек, а работники Леноблсуда на 60 избирательных участках провели 84 пропагандистских мероприятия, в которых приняли участие 22 тыс. человек⁸¹.

Все немецкие листовки, брошюры, газеты подлежали немедленному изъятию и уничтожению. В течение 1941 — 1942 гг. ГлавПУРККА и Политуправление Ленфронта неоднократно требовали безусловного выполнения этого правила. 12 апреля 1942 г. Политуправление Ленфронта передало начальникам политотделов армий и оперативных групп вторичное указание начальника ГлавПУРККА Мехлиса:

«Командиры и политработники обязаны быстро и решительно пресекать все попытки врага вести пропаганду среди наших войск. Все листовки, воззвания противника должны немедленно собираться и уничтожаться политработниками. Хранение и чтение фашистских листовок рассматривать как антисоветские действия»⁸².

Однако очередного внушения, вероятно, оказалось недостаточно, и 7 мая 1942 г. Политуправление фронта издало специальный приказ № 0018 «О борьбе с немецкой агентурой, действующей среди наших войск, и политико-воспитательной работе с бойцами РККА»⁸³. 13 июля Политуправление Ленфронта еще раз напомнило политорганам, что все вражеские листовки подлежали уничтожению⁸⁴.

Отдельные экземпляры агитлитературы противника, распространявшиеся в Ленинграде, направлялись из Управления НКВД в Смольный Жданову, а также секретарю ГК ВКП(б) Н.Д.Шумилову.⁸⁵ Перед советскими органами пропаганды ставилась задача решительно бороться с идеологическим влиянием противника, опираясь на сведения Совинформбюро и «не скатываясь к полемике с вражеской пропагандой»⁸⁶.

6 июля 1941 г. ГКО принял проект Указа Президиума Верховного Совета СССР «Об ответственности за распространение в военное время ложных слухов, возбуждающих тревогу среди населения». В тексте проекта говорилось, что «виновные караются по приговору Военного трибунала на срок от 2 до 5 лет, если это действие по своему характеру не влечет за собой более тяжкого наказания»⁸⁷. В тот же день Указ был опубликован в газета ⁸⁸. Отмечая значение Указа, журнал «Большевик» писал, что Советскому Союзу противостоит враг, искушенный в обмане и провокациях, имеющий большой опыт по внесению дезорганизации, паники, разложения в стан противников, что излюбленным средством противника является распространение ложных слухов, которые «могут быть не менее опасны, чем динамит». В связи с этим журнал подчеркивал, что Указ поможет «лучше организовать борьбу с фашистской агентурой»⁸⁹.

На время войны был установлен новый порядок приема и отправления международной и внутренней корреспонденции. 6 июля 1941 г. было принято постановление ГКО № 37сс «О мерах по усилению политического контроля почтово-телеграфной корреспонденции». В нем, в частности, говорилось:

«В связи с военной обстановкой в стране, в целях пресечения разглашения государственных и военных тайн и недопущения распространения через почтово-телеграфную связь всякого рода антисоветских, провокационно-клеветнических и иных сообщений, направленных во вред государственным интересам Советского Союза, Государственный Комитет Обороны Союза ССР постановляет: