Неизвестная пьеса Агаты Кристи

— А запас карман уже не тянет. Я все за ночь расстрелял. И зря, как выяснилось. Тебя не нашел, зато спугнул, похоже, всех, кого только мог спугнуть. Интересно, зачем Корнюшин явился на свою дачу? Думаю, тот человек, которого он так чувствительно приложил, — его подельник. Знать бы еще, в каком деле! Они не поладили, повздорили, Корнюшин его успокоил — неведомо только, навсегда или на время…

— На время, — уточнила Женя. — Когда ты ринулся в лес, я вернулась в дом, но того человека в комнате уже не было. Он прятался поблизости, а когда начал открывать дверь, я от страха потеряла голову и ринулась прочь. Вдобавок он включил прожектор, освещающий сад, и мне просто некуда было деться, кроме как бежать в тайгу.

— Понятно, — протянул Олег. — Во всяком случае, хотя бы на время Корнюшин от этого типа освободился. По-моему, у него здесь была назначена еще одна встреча, на которую он хотел явиться без подельника. Я слышал шум мотора, потом голоса — вскоре после полуночи, но еще до того, как ты закричала. Потом, когда я начал стрелять, катер ушел, однако еще дважды пошумливал у берега ночью, словно пристать не решался. Вообще этой ночью в тайге было большое движение! Вполне может быть, конечно, что это никакого отношения к Корнюшину не имеет. Во всяком случае, ясно одно: у нашего гробовщика теперь два серьезных неприятеля: тот мужик, который валялся на даче, и тот, за которым я бежал, твой урод.

— Урод! — вскинулась Женя. — Тетя Катя так и сказала, помнишь: урод!

И замерла, нахмурясь. Это воспоминание о словах тети Кати вспыхнуло так ярко, что затмило другую картину, только что медленно оживавшую в памяти: человек лежит в углу комнаты, одна рука прикрывает голову, другая бессильно откинута… Что-то было в этом, что-то было… но что?

Женя сердито мотнула головой: нет, не вспомнить! И разочарованно взглянула на Олега:

— Но судя по показаниям Гулякова, тот, кто убил Неборсина, — видный, красивый человек. Он что-то такое даже сказал: профиль, мол, как на медаль.

— Или их там целая банда крутится, или, как и предполагает наш друг Дима Грушин, который, боюсь, нас с тобой уже в федеральный розыск подал, все эти убийства никак между собой не связаны. Цепь совпадений, не более! — отозвался Олег, но тут же осекся: — Хотя Алина… Да, все еще больше запутывается. А у вас там по разработкам, связанным с этими смертями, не мелькал никакой урод?

Женя прижала руку ко рту.

— Ваныч! — выговорила невнятно. — Как я сразу не вспомнила! Девчонки в манеже говорили, что Ваныч, один из подметальщиков, которые исчезли сразу после несчастного случая с Климовым, был на редкость уродлив. Они его жалели… Но как же он мог оказаться здесь?

— Думаю, без самолета не обошлось, — хладнокровно сообщил Олег. — На крайний случай, без поезда.

— Да это же бомж, бродяга, откуда у него деньги! — вскричала Женя, но потом сама поняла, что говорит глупости.

— Кстати, — прищурился Олег, — не много ли в этой истории бомжей? Ваныч, потом Гуляков… А он сам, тот Гуляков, из себя каков был? Ты его не видела?

— Нет, как-то не пришлось. А потом он пропал.

— Да, интересно. Дал какие-то показания — и сгинул. Теперь, значит, убийцу Неборсина можно искать только на основании его показаний… Ну ладно, вставай, моя радость, пошли, труба зовет. Если мы упустили всех персонажей этого представления, может быть, еще не остыли хоть какие-то их следы?

Таежную полосу, которая вчера представлялась Жене непроходимой, нескончаемой чащобой, они прошли за какие-нибудь сорок минут. Причем вся она оказалась испещрена паутиной едва заметных тропинок, в которых Олег совершенно свободно ориентировался.

— Ты что, бывал здесь раньше? — спросила наконец Женя.

— В доброе старое время, — сверкнул он улыбкой через плечо. — Хорошее местечко, особо памятное… Меня ведь здесь и убили.

Женя споткнулась.

Олег обернулся, подал ей руку:

— Не бойся. Сейчас я вполне живой, в чем ты недавно сама могла убедиться. Но тогда до города меня довезли уже не живым. Правда, повезло… Как раз в это время в военный госпиталь с показательными выступлениями приехала из обеих столиц бригада реаниматоров, напичканная всяческими новациями. Вынули парнишку с того света…

Женя резко шагнула вперед, прижалась, но Олег отстранился:

— Без драм, ладно? Если ты даже шрама не заметила, то о чем вообще беспокоиться? — И опять двинулся вперед.

Женя промолчала. Заметила она шрам! Но почему-то постеснялась спрашивать.

Жутко! «Здесь меня убили…» Помнится, он говорил, что ранен был давно, лет десять назад. Сколько же ему тогда было: двадцать два, двадцать? Да, почти ровесник тех ребят, которые гастролировали по северным поселкам со своим забавным и опасным спектаклем, почти ровесник того парня, который из-за этого спектакля… Как странно мешается со смертью жизнь, как невыносимо! Дико думать, что Женя приехала бы в Хабаровск и бродила бы здесь одна, без Олега. То есть она никогда не встретила бы его, даже не знала бы, а на хабаровском кладбище…

Черный обелиск с изображением молодого, смеющегося Олега ясно возник перед глазами. Женя опять споткнулась.

Олег обернулся: