Неизвестная пьеса Агаты Кристи

Женя обхватила плечи руками. Какое счастье, что Олег отдал ей свой пиджак! Его тепло греет и тело, и душу. Вдыхая еле уловимый мужской запах, неведомо как и почему ставший родным, Женя вдруг преисполнилась уверенности, что Олег ее не покинет. Как бы там ни складывались дела, он будет ждать ее или искать. Он не бросит! Ее и так слишком часто бросали, не может быть, чтобы и он!..

Сморгнув слезы, Женя нагнулась и попыталась разглядеть, где она, собственно, стоит. Почему-то все там казалось нестерпимо сырым. Ну, разумеется, когда кроссовки полны воды и даже джинсы мокры чуть не до колен! Потянулась пощупать землю, но боязливо отдернула руку. Еще схватишься за что-нибудь…

Выпрямилась, огляделась растерянно. Может быть, поблизости найдется какая-нибудь полянка, где посуше?

Легкое облачко слетело с луны под порывом ветра, и Жене показалось, будто меж деревьев и впрямь мелькнул какой-то просвет. Словно бы чаша, наполненная лунным светом. Прогалина, полянка? Или крошечное озерко? Главное, не ввалиться в него на полном ходу: это ведь еще счастье, что речушка оказалась воробью по колено, а то можно ухнуть с ручками и ножками!

Ничего, она теперь ученая. Раздвигая гибкий, неподатливый подлесок, Женя осторожно шагнула вперед, нащупывая ногой дорогу.

Так… твердая земля, а тут вязко. Шаг в сторону… трава не плетется вокруг ног, земля твердая, утоптанная — тропа, что ли?!

И по этой тропе шелестят сзади шаги. Кто-то шел к поляне из темноты, сливаясь с нею…

Женя прижала руки к горлу, давя крик, впилась взглядом с нечто смутное, почти неразличимое. И вдруг лунный луч резко, предательски высветил блеклое пятно меж листвы.

Лицо!

Изломанные, искаженные черты, кривая щель рта, бело-серебряные глаза, чудилось, исполненные невыразимой злобы…

Рука взметнулась ко лбу, прикрываясь от бледного света, который в ночи казался слепящим, — и Женя узнала его!

Человек или призрак, кем бы он ни был, но она уже видела это лицо, прижавшееся к окну дачи Корнюшина.

То же самое лицо! Он преследует ее!

Женя, круто повернувшись, ринулась сломя голову в лесную тьму, которая теперь казалась единственным спасением. Ужас ее искал выхода в крике, но голоса не было, и кошмар немо, ожесточенно грыз сердце, пока не измучил его настолько, что объятое безумием тело лишилось дыхания — и безжизненно рухнуло в послушно расступившуюся траву.

…Она открыла глаза и зажмурилась: нестерпимый яркий свет! После мгновенного опустошительного изумления — боже мой, она ничего не помнит, даже имени своего, тем более не соображает, где находится! — мгновенно, как ударило, вернулась память, и Женя изумленно огляделась.

Когда она ударилась в бег, кругом царила ночь, а теперь день, солнце бьет сквозь кружево листвы.

Взглянула на часы. Ничего себе! Второй час… и судя по всему, не ночи.

Это что же получается — она больше двенадцати часов провалялась (то-то тело затекло!) или в беспамятстве, или глубоком сне, напоминающем забытье?

Она лежала на дне неглубокого, в рост человека, овражка. Видимо, рванувшись от жуткого лица, сорвалась с обрывчика, и это оказалось последней каплей в череде потрясений и страхов. А преследователь сбился со следа.

Дал бы бог!

Женя выбралась из овражка и огляделась. Да, забавно вспомнить, как лихо она намеревалась отыскать дорогу, чуть взойдет солнце! Кругом так плотно сомкнулись деревья, словно только одна тайга и занимает теперь весь мир. Конечно, ведь совершенно невозможно представить, сколько вчера отмахала Женя в своей заполошной гонке и сколько времени эта гонка продолжалась.

Да, кажется, дела плохи… плоховаты дела-то!..

Из-под ладони уставилась на солнце. Теперь понятно — восток там. Если вспомнить вчерашние астрономические изыски и принять их за основу, то луна шла во-он с той стороны и была слева. Значит, если, не тратя времени, повернуть так, чтобы солнце оставалось справа, и двинуть в этом направлении, то есть хотя бы отдаленный шанс куда-нибудь выйти.

— Помогите! — выкрикнула она неожиданно для себя самой. — Есть тут кто-нибудь?

«Выкрикнула» — конечно, это очень громко сказано. Вместо голоса вырвалось слабое шипение. Да, всерьез сорвала, тут не больно-то поаукаешь, даже если человеческие голоса услышишь. Надо рассчитывать только на себя — и идти.

Господи, господи боже, что там думает Олег!

Стиснула руки на груди, как бы прижимая к себе драгоценные воспоминания. В глазах защипало.

Такое ощущение, что на всей Земле остался один-единственный человек, а Женю оторвало от него жутким ураганом, унесло неведомо куда… Ну вот, какая перемена мировосприятия! А ведь раньше казалось, что единственный человек на Земле как раз и улетел неведомо куда, а Женя осталась.

Впрочем, сейчас не до психоанализа. Сейчас ей смертельно важно знать: Олег есть, он ищет ее, с ума сходит от беспокойства, пытается нашарить ее в беспредельности тайги обострившимся лучом встревоженного сознания — и найдет, найдет, особенно если и она сама приложит к этому максимум усилий.

Да, где только взять силы? Есть-то как хочется!