Неизвестная революция 1917-1921

Дисциплина, основанная на сознательности, состояла в следующем: все ее правила разрабатывались повстанческими комиссиями, а затем утверждались всеармейскими общими собраниями. После этого каждый повстанец и командир нес личную ответственность за их исполнение.

Соглашение между большевиками и Повстанческой армии носило исключительно военный характер. По общему согласию все «политические» вопросы были оставлены в стороне. Это позволило трудовому населению района, несмотря на соглашение, следовать и далее своим путем экономической и социальной эволюции — или, скорее, революции, — действовать совершенно свободно и независимо и не признавать никакой власти на своей территории.

Далее мы увидим, что именно в этом заключалась причина разрыва между большевиками и партизанами, подлых и циничных обвинений в отношении последних и вооруженной агрессии коммунистов против свободного района.

Деятельность и настроения масс в свободном районе. Цели большевиков. Первые проявления враждебности большевиков по отношению к махновцам.

После образования районного Совета в феврале 1919 года трудовое население почувствовало себя объединенным и организованным. Это чувство и дух солидарности побудили крестьян к обсуждению других конкретных насущных проблем.

Повсюду начали создаваться местные свободные советы. Конечно, в тогдашних условиях процесс происходил медленно; но крестьяне показали себя стойкими приверженцами этой идеи, понимая, что советы — единственная здоровая основа для строительства подлинно свободной общины.

Затем встала важная проблема непосредственного и прочного единства между крестьянами и городскими рабочими.

По мысли крестьян, этот союз должен был быть непосредственным, то есть заключаться напрямую с предприятиями и рабочими организациями, минуя политические партии, государственные органы или каких-либо посредников. Крестьяне интуитивно чувствовали необходимость такого союза для упрочения и дальнейшего развития Революции. С другой стороны крестьяне и повстанцы прекрасно понимали, что подобный союз неизбежно повлечет за собой борьбу с государственнической правящей партией, с коммунистами, которые, разумеется, не откажутся добровольно от своего влияния на массы. Конечно, эта опасность не воспринималась слишком всерьез; казалось, что крестьяне и рабочие, объединившись, легко смогут сказать «руки прочь!» всякой политической власти, которая попытается их себе подчинить.

Во всяком случае, свободный и непосредственный союз крестьян и рабочих представлялся единственным естественным и плодотворным средством совершения подлинной освободительной Революции и ликвидации всех, кто мог бы воспрепятствовать ей, исказить ее и удушить. Именно в таком смысле была поставлена, обсуждалась и рассматривалась проблема союза с городскими рабочими, ставшая в итоге девизом всего восставшего района.

Само собой разумеется, при таких умонастроениях населения освобожденного района политические партии, в частности, коммунисты, не могли иметь никакого успеха. Когда партии являлись со своими программами и планами государственной организации, их встречали «без церемоний», безразлично, а иногда и враждебно. Часто над их активистами и вербовщиками откровенно насмехались как над людьми, вмешивающимися в чужие дела. Коммунистические власти, проникавшие во все уголки района и строившие из себя хозяев, воспринимались как чуждые и докучливые элементы. Им вежливо давали понять, что считают их чужаками и шарлатанами.

Вначале большевики рассчитывали преодолеть это «пассивное сопротивление». Особенно надеялись они включить махновскую армию в Красную и тем самым развязать себе руки по отношению к населению. Но быстро поняли, что это ни к чему не приведет. Крестьяне района и слышать не хотели о большевистских органах власти. Они игнорировали, бойкотировали их, иногда даже издевались над ними. То тут, то там вооруженные крестьяне изгоняли из своих сел «чрезвычайные комиссии» (ЧК). В Гуляй-Поле коммунисты даже не осмелились создать подобное учреждение. В других местах попытки насадить «коммунистическую администрацию» приводили к кровавым стычкам между населением и властями, положение которых в районе стало крайне затруднительным. А махновская армия не шла на уступки.

Тогда большевики начали организованную и методичную борьбу против «Махновщины» как идеи и социального движения.

Как обычно, зачинщиком выступила пресса. Получив указание, она принялась «критиковать» махновское движение, все чаще называя его кулацким, его идеи и лозунги «контрреволюционными», осуждая его деятельность как губительную для Революции.

В газетных статьях, выступления и приказах центральных властей посыпались прямые угрозы в адрес руководителей движения.