Неизвестная война

Я приехал на автомобиле в штатском платье. Имитируя поломку двигателя, я остановил свою машину впереди авто-мобиля «Ники», чтобы его заблокировать. В джипе началось движение. Напротив располагался сквер, по которому прохаживались двое венгерских военных; мой офицер и два унтер-офицера читали газету на скамейке. В этот момент — было 10.10 — неожиданно появились двое сотрудников Винкельмана и направились к входу в здание. Автоматная очередь, прозвучавшая из джипа, ранила одного из них, из сквера открыли огонь оба венгерских офицера. Я укрылся за своим автомобилем, который моментально превратился в решето, а мои офицеры прибежали на помощь. Мы с трудом отстреливались из пистолетов; моего водителя ранили в бедро. Тогда подоспел Фелкерсам с тридцатью солдатами из Фриденталя — они прятались на соседней улице.

Однако у «Мики» была хорошая охрана. Сильный взвод «хонведов» укрепился в доме, прилегавшем к зданию, где должна была произойти встреча. После взрыва заряда вход в этот дом оказался заблокирован, и стража молодого Хорти не смогла вступить в бой. Акция длилась всего лишь пять минут.

Полицейским, с утра ожидавшим заговорщиков этажом выше, осталось только спуститься и сгрести эту компанию. Их было четверо: Миклош Хорти, его друг Борнемиша и два агента Тито. С целью более удобной транспортировки и чтобы случайные прохожие не узнали «Ники», его завернули в ковер, поддерживаемый с двух сторон инспекторами полиции. Позже писали, что это был персидский ковер. Я видел только его оборотную сторону, насколько мне помнится, он был обычным. Мы погрузили «ковер» и трех человек на пунктуально прибывший полицейский грузовик.

Прежде чем Фелкерсам собрал своих людей, чтобы как можно быстрее исчезнуть с места стрельбы, какой-то инстинкт вынудил меня ехать за грузовиком. На высоте моста Елизаветы я увидел приближающиеся три роты «хонведов». Фелкерсам еще не мог уйти, поэтому необходимо было блефовать, чтобы выиграть несколько минут. Я выскочил из автомобиля и побежал навстречу офицеру, закричав на ходу:

— Стоять!.. Куда вы идете?.. Я хочу говорить с вашим командиром!.. Его здесь нет?.. Кто здесь командует?.. Не ходите туда, там замешательство…

Подошел майор. Он говорил по-немецки.

— Это братоубийственная война, которая может разрастись до масштабов, достойных сожаления!

Пять или шесть выигранных минут — это много. Фелкерсаму хватило времени, чтобы собрать наших людей и раненых в грузовики. Я ушел, оставив онемевших венгров, и немного позже добрался до аэродрома. «Мики» и его друг, Борнемиша, находились уже в военном самолете, через несколько минут улетевшим в Вену.

Таким образом, мы поймали молодого Хорти с поличным. Он был малопопулярен, поэтому его похищение не вызвало большого резонанса. Но регент отреагировал тотчас же. Я поехал в штаб корпуса, где имел удовольствие встретиться со специально прибывшим из Берлина несколькими днями ранее генералом Венком. Примерно в полдень позвонил военный атташе из нашего посольства, находящегося в особняке, расположенном в пределах Замковой Горы. Он сообщил, что посольство находится в осаде. Нашему атташе запретили выходить за его пределы. Вскоре была прервана телефонная связь.

В 14.00 венгерское радио передало дневной приказ регента и информацию о том, что «Венгрия попросила СССР о перемирии». Одновременно с коммюнике начальника штаба венгерской армии генерала Яноша Вереша сообщалось, что речь идет не о «мирных переговорах». Эти речи не ввели нас в заблуждение. Мы определили с Венком, что необходимо начинать акцию, названную мной ранее операцией «Фауст-патрон».[216]

Прежде чем я расскажу о подготовке и выполнении плана, заключавшегося в овладении Замковой Горой и занятии ее войсками, замечу, что до 15 октября мы много совещались по этому вопросу. И тут на сцене появился обергруппенфюрер СС и генерал полиции Эрих фон дем Бах-Зелевски, прибывший прямо из Варшавы вместе с «Тором».

Речь на этот раз идет не о нордическом божестве — сыне Одина и боге грома, — а о мортире калибром 600 мм («Тор»), снаряды которой весили 2200 кг и пробивали «бетонные стены любой известной толщины». Эти мортиры использовались, в частности, против Севастопольского форта и, по просьбе фон дем Баха-Зелевского, в Варшаве.

Бах напоминал мне огородное пугало в очках. В отличие от некоторых наших офицеров, он произвел на меня не самое лучшее впечатление. Он предложил «быстро покончить с Замковой Горой», разрушив с помощью «Тора» королевский замок вместе со всеми находящимися там людьми. Я не проявляю уважения к памяти Баха-Зелевского — все это выглядело так, будто он хотел, чтобы его отождествляли с ужасной мортирой.