Неизвестная война

Зато меня привлекала деятельность студенческого союза «Schlagende Burschenschaft Markomannia»[17], к которому я принадлежал. Такие корпорации, как «Саксо-Боруссия», «Бургундия» или «Тевтония» известны в Германии и Австрии со времен революции 1848 года, в которой они сыграли важную роль, что само по себе было необычно. Среди старинных обычаев этих студенческих союзов были и дуэли на шпагах, называемые Paukboden. Правила предписывали никогда не отступать перед противником и не отклонять лица от удара — дуэлянты сражались, наклонив головы вперед. По моему мнению, это была школа мужества, хладнокровия и сильной воли. Конечно, мы не были «кроткими ягнятами», я сам участвовал в дуэли на шпагах четырнадцать раз, о чем свидетельствуют многочисленные шрамы. Это традиционные шрамы, осмелюсь даже сказать почетные, смысла которых не поняли журналисты, называя меня «Искромсанный», как Генриха Гвизия, или Scarface.[18]

Традиционные союзы студентов были ликвидированы в Германии в 1935 году по предложению тогдашнего руководителя гитлерюгенда и будущего гаулейтера Австрии Бальдура фон Шираха. Возможно, это была его месть за давнее исключение из родной студенческой корпорации после того, как он отказался принять участие в дуэли.

Меня возмутила демагогическая речь, произнесенная по этому случаю руководителем гитлерюгенда, в которой он сказал, что кучка снобов и фанфаронов пьянствует и болтается без дела в то время, когда остальные немцы работают. Не все члены братств и корпораций были снобами и пьяницами, они тоже работали на благо отчизны. Я был разочарован «национал-социалистской» реформой Шираха и сказал ему об этом после претворения ее в жизнь в Австрии в 1938 году, позже я повторил это рейхсштудентенфюреру Густаву Шеллу.[19] Он согласился, что старинные студенческие корпорации должны возродиться, так как реформа фон Шираха не внесла ничего позитивного в образование австрийской молодежи.

Этот вопрос не переставал волновать меня, и я позволил себе кратко остановиться на этой теме во время приема у Гитлера в конце 1943 года. Я напомнил фюреру, что студенческие корпорации возникли в 1848 году во всей Германской империи как подтверждение воли немецкой молодежи к свершению революции, и эту традицию активно поддержали в Австрии. Члены корпораций в подлинно национал-социалистском духе добровольно и безвозмездно работали во время каникул; они сражались на улицах с Красным фронтом, не предполагая даже, что их считают снобами.

В присутствии Гитлера нельзя было высказывать мнение, которое противоречило бы его взглядам. Однако он внимательно выслушал меня и сказал: «Ваши аргументы, Скорцени, верны и принимаются. Благодарю вас за искренность. Но пока дуэль происходит в другом масштабе — необходимо выиграть войну. Позже мы обсудим эти вопросы».

Как члены «Маркомании», мы носили белые шапочки, а грудь опоясывали черно-бело-золотыми лентами. Каждый год в первое воскресенье сентября все союзы учеников, лицеистов и студентов вливались в колонны венцев на площади Героев, чтобы под черно-бело-красными флагами выразить свою поддержку объединения с Германией. Это была единственная политическая манифестация, в которой я регулярно участвовал в 1920–1934 годы.

Я активно занимался спортом: легкой атлетикой, футболом, лыжами, плавал на каяке по нашему прекрасному Дунаю или по альпийским озерам. Участвуя в первенстве своего учебного заведения по стрельбе из пистолета, я занял второе место с 56 очками из 60 возможных. Победитель, студент из Граца, выиграл у меня одно очко, но мы так долго праздновали победу, что со стаканом в руке я взял великолепный реванш. Позже я успешно выдержал суровый экзамен военной подготовки: легкую атлетику, плавание, форсированный марш-бросок на 25 километров с 15-килограммовым рюкзаком и в конце — стрельба из винтовки.

В 1931 году я сдал последний экзамен и получил диплом инженера. Письменные экзамены продолжались шесть бесконечных дней, самый важный из них заключался в составлении плана производства дизельного автомобильного двигателя.

Тем временем будущее, которое ожидало молодых австрийцев независимо от их происхождения, рисовалось нам достаточно мрачным. Так же, как и другие австрийские мещане, наша семья испытывала нужду в послевоенный период — время инфляции, недостатка продовольствия, угля и основных видов сырья. Для полумиллиона австрийцев безработица надолго стала почти профессией.

После периода улучшения в 1926–1930 годы, наступил мировой хозяйственный кризис. Когда я искал работу, Австрия снова погрузилась в бедность. Сначала мне попалась низкооплачиваемая работа, но затем по счастливому стечению обстоятельств я возглавил фирму, которая единственная в Австрии сооружала тяжелые строительные леса. Мы еще не имели удобных сборных металлических конструкций, но изобрели систему соединения деревянных опор на болтах. Благодаря этому, например, была успешно отремонтирована находившаяся под угрозой уничтожения кафедра святого Стефана.