Неизвестная война (СИ)

— Да, спасибо, Фагоринский, — поблагодарил Кедров. — Полковник Фагоринский не эмигрировал, не арестован и не расстрелян. Он теперь проживает в Крыму, в Ялте, а там, сами понимаете, белые. Но некоторыми путями удалось узнать, что еще в пятнадцатом году Архангельская жандармерия заподозрила вашего библиотекаря в шпионаже. Пытались выяснить, в пользу какой страны, пошли по тому же пути, что и вы, то есть сопоставили назначение Зуева и связи его покровителей с английскими банками, начали вести расследование. Думаете, чем все закончилось?

— Отставкой полковника Фагоринского и категорическим приказом не трогать библиотекаря.

— Именно так, — кивнул начальник. — У Зуева нашлись очень влиятельные покровители, способные снять ради него целого полковника жандармерии, что тоже весьма подозрительно. В сущности, даже отставка Фагоринского — косвенное доказательство, что Зуев английский разведчик. Перед отъездом полковник поделился своими соображениями с военной контрразведкой, но у тех не хватало ни людей, ни материальных средств.

Это я помнил из лекций полковника Генерального штаба товарища Сагадеева. В Архангельске русскую контрразведку представлял... один человек, чье время целиком уходило на отработку немцев. Где уж там еще и союзниками по Антанте заниматься? Да и не патриотично это. М-да, всегда одно и тоже. Нет денег. Нет людей.

— Директор библиотеки пока в Архангельске, но, скорее всего, в ближайшее время покинет город и вернется в Англию. Ваша задача — в самые сжатые сроки выявить связи библиотекаря в Москве, Петрограде.

— То есть, вскрыть английскую агентурную сеть? — вздохнул я.

— Совершенно верно. И первый шаг к этому — возвращение в Архангельск. Далее, вы выходите на библиотекаря, получаете от него адреса и фамилии агентуры. Каким способом, решать уже вам.

Возвращаться в Архангельск я не желал. А кто захочет возвращаться туда, где тебя держали в тюрьме? Как мне легализовываться, как через линию фронта переходить? К тому же, там теперь голод похлеще, чем у нас в восемнадцатом. Нет, не хочу! Интересно, а как бы особый отдел выкручивался, если бы товарищ Аксенов сгинул или загнулся от тифа? Ладно, не загнулся, а сидел бы сейчас на Мудьюге, да ждал освобождения?

— А не проще дать задание подполью схватить Зуева и попридержать его до освобождения города? Спрятать в каком-нибудь доме и пусть сидит, — попытался увильнуть я.

— И сколько он там просидит? Месяц, два месяца, полгода? — поинтересовался Кедров, пристально посмотрев мне в глаза. — Наступление запланировано лишь на январь, как оно пройдет, в какие сроки, сказать трудно. Если Зуев просто не доживет? И будет ли у подполья возможность его держать?

— А если им самим начать «колоть» английского шпиона, а сведения передавать через «Таймыр»?

— Через Таймыр? — не понял Михаил Сергеевич.

— Ледокол «Таймыр», — пояснил я. — Там мощная радиостанция и существует подпольная организация. Как мне известно, матросы передают по радио сведения о дислокации судов, о перемещении войск.

— Интересно, — в раздумчивости протянул Кедров. — Из Архангельска передают сведения, а особый отдел ВЧК об этом не знает?

Ой-ой-ой... А ведь похоже, что я вляпался в «большую политику». Кому может передавать ледокол сведения? Либо особому отделу, либо военным. Мы отпадаем, значит? Вот-вот. Это что, товарищ Троцкий решил создать армейскую разведку? У наркомвоенмора сил и средств для этого хватит. В принципе, абсолютно правильное решение, но особый отдел про это не знает. Не получилось бы так, что сведения о ледоколе «Таймыр» затмят все мои остальные новости из вражеского логова.

— Владимир Иванович, откуда вам известно о ледоколе?

Скрывать, что сведения получены от Серафима Корсакова, я не стал. Есть, разумеется, вариант, что товарищ Троцкий обидится и на него, и на меня, но это уже не столь важно. Если «Лев революции» затеял собственные игры, стало быть, следует позаботится о секретности. А в этом случае секреты не сохранишь, слишком много свидетелей — целая подпольная организация.

— Тогда ваше задание усложняется. Вы должны установить: кому именно подпольная организация ледокола передает свои разведданные.

Я только кивнул. Если Кедров принял решение, бесполезно что-то говорить и разубеждать. Значит, придется возвращаться в Архангельск.

— Когда отправляться? — спросил я, опасаясь, что Михаил Сергеевич скажет — да вот, прямо сейчас и поедете.

— Не хочу скрывать, мы отправляли в Архангельск трех человек, чтобы они отрабатывали библиотекаря. Увы, ни один не дошел. Возможно, повлияли боевые действия. Сейчас на Северном фронте затишье, у вас больше шансов. Я сегодня отдам нужные распоряжения, но на подготовку уйдет неделя, не меньше. А вам следует немного отдохнуть.

Неделя? Неделя для меня — целая вечность.