Неизвестная война. Записки военного разведчика

А его новая молодая жена тем временем ушла к мулле за советом. Женщинам обращаться к мулле было не принято. Но Лейла (жена Анвара) была сиротой. А мулла приходился ей каким-то дальним родственником. Поэтому, ничего не скрывая, она рассказала старику о проблемах своего мужа.

Мулла долго вздыхал и смотрел в бескрайнее небо. Словно вспоминал что-то давно забытое. Затем внимательно посмотрел на девушку.

— Знаешь, дочка, когда-то давным-давно, когда тебя еще не было на свете, мы воевали с шурави. Они были хорошими воинами. И воевать с ними было почетно. Так вот, эти шурави считали, что кроме Аллаха есть и другие боги. И что когда люди воюют за своих богов, к добру это не приводит. А вот когда боги объединяются, чтобы помочь простым людям, тогда они могут совершить самые великие дела и поступки. Я научу тебя, Лейла, одной молитве, которой сам научился у шурави. Но прежде чем прочитать ее, сначала ты должна будешь приготовить самый вкусный ужин своему мужу. Спеть ему красивую песню. Исполнить красивый танец. А потом… Запоминай внимательно, дочка!

Вечером того же дня девушка сделала все, чему научил ее мулла. Во время самого вкусного на свете ужина она спела мужу красивую шуточную песню о маленьком ослике и бестолковом шурави, который безуспешно пытался его приручить. Затем станцевала страстный танец. После танца она уложила мужа в кровать и стала нежно гладить его голову, плечи, руки. Приговаривая неведомые, но, видимо, по-настоящему волшебные заклинания.

— Ервы. Торо. Рети. Тверты.

Она произносила эти слова раз за разом, усердно коверкая слова. Но очень старательно. И — о чудо! Вскоре ее муж уснул…

Наутро Анвар проснулся в небывало хорошем настроении. Потянулся в кровати. Посмотрел на спящую рядом молодую жену. Во сне она сладко улыбалась.

«Кажется, перед рассветом он пару раз… Ай да шайтан. И откуда только у него столько сил взялось! Как у молодого, — с нескрываемым удовлетворением подумал он. — Нет, рано ему еще на покой. Он еще ого-го!»

Анвар вышел из дома. Поднял голову. Над Тотаханом вставало солнце. Анвар не знал, что вскоре у него родится еще один сын. Но на душе у него было светло и радостно. Жизнь продолжалась! И все самое лучшее у него еще было впереди!

Давно уже поседевший, но еще довольно крепкий мужчина лет пятидесяти на мгновение отодвинул ноутбук. Откинулся на спинку кресла. Взгляд его невольно зацепился за старую чернобелую фотографию на столе. На фотографии посреди сторожевой заставы стоял молоденький лейтенант. Сделан этот снимок был давно, более четверти века назад. На Тотахане под Баграмом. В Афганистане. Он любил смотреть на эту фотографию. Вспоминать свою боевую молодость.

Тем временем дверь в его кабинет приоткрылась, и в появившуюся щель вбежала его младшая внучка Настя. Посмотрела по сторонам и, недолго думая, полезла к нему на колени обниматься. Следом забежал Сережка, средний. Старшие — Саша и Марина — вошли неспешно, солидно. По утрам они всегда приходили сказать ему: «Доброе утро!»

Когда они входили в кабинет, мужчина непроизвольно, по старой привычке, всегда мысленно считал их.

— Первый. Второй. Третий. Четвертый… — он улыбнулся. — Все! Доброе утро!

Пищак, Марь Иванна и другие

В августе 1986 года я принял под командование восьмую сторожевую заставу 180-го мотострелкового полка, что располагалась в десяти километрах южнее Баграма на небольшой горке с красивым названием Тотахан (отм. 1641 м). Через несколько дней к нам на заставу поднялся Хасан, командир отряда самообороны из кишлака Калашахи. Пришел познакомиться с новым командиром. Хасан принес бакшиш (подарок) — маленький, попискивающий, серый комочек — недавно родившегося котенка.

В местных кишлаках довольно часто встречались собаки. Иногда бездомные. При виде советских солдат они начинали сходить с ума от злости. Жили собаки и на наших сторожевых заставах. Иногда на заставы приходили бродячие псы. Их подкармливали наши солдаты. А потом они уходили. Такой же лютой ненавистью эти собаки встречали афганцев (но почему-то не всех, чаще незнакомых им или вооруженных). Люди относились друг к другу куда более терпимо.

Самое забавное, мне казалось, что это были одни и те же собаки. Только каждый раз они ненавидели разных людей: афганцев либо наших солдат. Все зависело от того места, где эти собаки находились в данный момент. Кто их только что покормил. И кому они пытались продемонстрировать свое «служебное» рвение. Словно они участвовали в каком-то спектакле. В театре абсурда. Кошки же встречались в кишлаках крайне редко. Летом под Баграмом было довольно жарко. У кошек было мало молока. И когда появлялись котята, кошка-мама могла накормить их только раз-другой. Затем молоко заканчивалось, котята больно кусали соски. И тогда кошка их бросала. Выживали немногие.