Неизвестная Зыкина. Русский бриллиант

— И, к сожалению, не нашла в ней сколько-нибудь ярко выраженного самобытного стиля. Правда, некоторые народные песни, выдержанные в эпическом духе, несут на себе печать своеобразия. Композиторы же, скорее, подражали народным мелодиям и вдохновлялись ими, нежели создавали свои собственные шедевры. Отсюда — скудность датских имен в сонме великих музыкантов мира. Даже крупнейших мастеров прошлого века, первых значительных композиторов Дании (Зыкина имела в виду Н.-В. Гаде и Н.-П. Гартмана. — Ю.Б.), нельзя отнести к разряду лучших музыкантов Европы, хотя они и пытались получить признание за пределами своей страны. То же самое можно сказать и о датской живописи. Просмотрев собрание Государственного художественного музея, Датской королевской академии изящных искусств, убедилась в том, о чем читала еще в Москве: на всех полотнах датских авторов чувствовалось влияние художников Голландии, Германии, Франции — сторонников академического классицизма или натурализма.

Зато огромное впечатление произвел на меня музей знаменитого датского скульптора Торвальдсена, автора архитектурного оформления главного собора столицы Дании, памятников Джорджу Байрону в Кембридже, Фридриху Шиллеру в Штутгарте, Николаю Копернику и королю Станиславу Понятовскому в Варшаве и других выдающихся произведений. В музее собраны все слепки с его работ в натуральную величину и большинство подлинников, характеризующих эволюцию его творчества. Представлена и обширная картинная галерея полотен современников, собранная Торвальдсеном. У стен музея хранится и прах ваятеля.

— Смотрю я на вас, Людмила Георгиевна, и вижу, с каким упоением вы рассказываете о Дании. Я заметил еще, что у вас отличное настроение. Неужели от цветов, оваций, хорошей, доброжелательной прессы? Вы же к ним уже давно привыкли.

— Настроение главным образом от красоты. Сильнейшее, ни с чем не сравнимое впечатление от увиденного. Я сделала для себя много открытий, пополнив запас знаний в архитектуре, графике, живописи, музыке, и все это за очень короткие сроки. Я ценю красоту, если она доставляет еще и удовольствие. Последнее я получила сполна.

Глава V

Уроки хореографии. — Плисецкая. — Рассказ о Мордасовой. — Огнивцев и Глазунов. — Беседа с Александровым. — Советы Моисеева. — Ученый Пытель

С творчеством Плисецкой, которую Зыкина боготворила, певица знакомилась с помощью матери своего первого мужа, Владлена Позднова, Фредерики Юльевны, которую Зыкина звала мамой. Эта образованная и воспитанная женщина, любившая балет, как могла знакомила невестку с событиями, происходившими на сцене Большого театра, когда танцевала Плисецкая, покупая билеты с нагрузкой. Она же и привила вкус к танцу Плисецкой, просматривая один за другим балеты с ее участием. «Сидели с ней на последнем или предпоследнем ярусе, но зато почти всегда в первом ряду, — вспоминала Зыкина. — Она для меня была как путеводитель по ролям Майи. „Какую задачу решает Плисецкая в „Лебедином озере“? Танцем показать противоположные душевные качества Одетты и Одиллии. Вот это ее адажио… Целая поэма, потому что очень точно Плисецкая следует тончайшим нюансам партитуры Чайковского“. Или, когда отправлялись на „Жизель“, говорила: „Плисецкая — идеальная исполнительница роли Мирты. Смотри, какая у нее гордая осанка, большой шаг, прыжок, протяженные линии. Это же царица Виллис. Вот откуда у нее такая холодная властность, гордая уверенность и неумолимая сила. Ни у кого из балерин такой легкости и красоты в буйном ритме вальса Виллис нет“. Когда смотрели „Дон Кихот“, советовала: „Обрати внимание, какой ослепительный каскад в выходной вариации Китри. Только она может так танцевать“. Так что „школу“ Плисецкой кое-какую в молодости я прошла». После разговора о «школе» Плисецкой я захотел выяснить, насколько глубоки ее познания в балете, и спросил: «А что такое, Людмила Георгиевна, ассамбле?» — «Прыжок… Точнее, прыжок по горизонтали, парение в воздухе… Почему ты спросил?» — «Не знаю, что это за ассамбле…» — ответил я.

Познакомилась Зыкина с Плисецкой после концерта в Кремле в честь Дня космонавтики 12 апреля 1964 года на торжественном приеме по случаю праздника. Плисецкая вела оживленную беседу с Гагариным, объясняя космонавту всю сложность профессии балерины.