Неизвестное сельское хозяйство, или Зачем нужна корова?

В среднем по Европейской России повышенные объемы производства в индивидуальных хозяйствах характерны не для тех районов, где хуже предприятия и люди годами не получают зарплату, а для тех, где и прежде и теперь сельские жители гораздо лучше обеспечены даже по данным официальной статистики. Это подтверждают подсчеты корреляций между излишками производимой продукции (см. раздел 4.2) и уровнем зарплат в сельской местности. В нищих регионах и меньше излишков производства. То есть в районах застойной бедности и в прежней, и в нынешней России люди так долго были бедны, что это состояние в некотором смысле стало их устраивать (Архангельская 2004). В то же время районы товарного хозяйства явно приобрели внутренние стимулы развития.

Вернемся к данным таблицы 2.8.2, составленной по результатам наших опросов в разных районах. В последних столбцах там дается оценка населением улучшения или ухудшения условий жизни. Мы уже обращались к этим данным в предыдущих разделах. Здесь важно сравнить все районы и сопоставить эти данные с уровнем жизни населения, косвенным критерием которого является, например, наличие автомашины или мотоцикла, а также тип дома (Там же). Самый высокий уровень оказался все-таки на юге, в Новоалександровском районе Ставрополья, примыкающем к Краснодарскому краю. Однако это явно результат, накопленный в советские годы, когда здесь процветали мощные колхозы. Недаром в этом районе, как и в других районах Ставрополья, отмечается чуть ли не самое высокое недовольство нынешним положением дел, от 2/3 до 3/4 населения считает, что жить они стали хуже. Второй по достатку – татаро-башкирский Бардымский район в Пермской области, население которого специализируется на товарном производстве картофеля. Самооценки своего положения здесь совершенно иные. Только треть населения считает, что жить стало хуже.

37 % отметили, что их уровень жизни не изменился, а 28 % признали, что он даже улучшился. К сожалению, эти вопросы мы включили в анкету с некоторым запозданием, и в опросник не попал Луховицкий район Подмосковья, с которого начиналось наше обследование. И хотя по другим показателям район не выделяется, его товарная пойменная огуречная и капустная зоны отличаются заметным уровнем достатка населения, достатка, созданного именно в своем хозяйстве. По результатам многочисленных интервью у нас сложилось впечатление, что многие люди, несмотря даже на потерю официальных зарплат, не считают, что они стали жить намного хуже.

На другом полюсе – окраинные северные Горнозаводской и Косинский районы Пермской области. В первом почти все отвечали, что жить стали хуже или живут так же плохо, как и прежде. А в Косинском районе, благодаря таким очагам активности, как Порошево (см. раздел 2.3), нашлись люди, которые увидели преимущества нынешнего положения. И даже на Валдае, где почти свернулась деятельность колхозов (см. раздел 2.5), почти каждый четвертый нашел некоторые альтернативные источники существования.

Изменение социальной структуры сельского общества

Секрет своего успеха люди в самых разных районах и в самом разном возрасте формулируют одинаково: «Работать надо».

Самозанятость населения в своем индивидуальном хозяйстве, которая сильно увеличилась в 1990-е годы, стала одним из выходов из тупика сельской безработицы. Однако этот вид занятости перспективен только в том случае, если хозяйство не балансирует на уровне нищеты и минимального самоснабжения, а приносит реальный доход.