Неизвестное сельское хозяйство, или Зачем нужна корова?

По мнению социологов, реформы 90-х разрушили советскую модель стратификации общества, а новая модель еще не сложилась. В государственном секторе сохранилась сословно-корпоративная система ролей и статусов, в частном – формируется классовая система (Тихонова 1998; Заславская 20036). При этом они признают, что часть граждан – безработные, специалисты на грани нищеты, не получающие зарплату, криминальный бизнес – выведена из привычной системы социальной стратификации.

Большинство экспертов видят главный недостаток современного российского социума в отсутствии достаточно мощной прослойки среднего класса. Принадлежность к нему определяется не только по уровню доходов. Средний класс в деревне – это предприниматели, фермеры и работники бюджетной сферы. Формируется он в основном из сельской интеллигенции, как правило имеющей, помимо нищенской зарплаты, дополнительный доход от своего хозяйства, и из обеспеченных семей товарных домохозяйств. Именно рост численности среднего слоя, повышение его устойчивости, наличие у него специфического самосознания превращают гетерогенное социальное образование в целостный средний класс, основная цель деятельности которого видится социологам как посредническая (надежные и социально стабильные связи между верхними и нижними слоями общества), динамическая (источник обновления элиты), стабилизирующая (часть общества, не заинтересованная в крутых переменах), культурная (носители новых стилей жизни, источник новых идей), представительская (адекватные выразители интересов общества) (Заславская 2003:70).

Несмотря на значительную степень консерватизма села по сравнению с городами, сдвиги в сельском сообществе очевидны: население вынуждено адаптироваться к изменившимся условиям и делает это более или менее успешно. По характеру такой адаптации, основываясь на серии социологических опросов, проведенных в 1999 году в Новосибирской области, М.А. Шабанова выделяет три группы людей:

1. Восходящие адаптанты – те, кто в новых условиях нашли способы решения жизненных проблем и повысили уровень своей индивидуальной свободы. Среди опрошенных трудоспособного возраста это 18 % горожан и от 7 до 22 % сельских жителей.

2. Нисходящие адаптанты, которые сегодня более или менее справляются с проблемами, но решают их такими способами, которые сопряжены со снижением уровня их индивидуальной свободы. В сельской местности это самый многочисленный слой – 57 % и более. В тех же сельских районах, где он невелик, он уступает только неадаптантам. В крупных городах нисходящих адаптантов 29 %.

3. Неадаптанты, не имеющие надежных способов преодоления жизненных проблем. В городах их 18 %, в сельской местности в среднем – 17 %, а в депрессивных районах – более 50 %.

Есть и группа сохранивших статус-кво – это 14 % в городе и 9 % в деревне. А в наибольшей степени повысили уровень индивидуальной свободы руководители и предприниматели (Шабанова 2003:133).

Тот же автор отмечает несколько неблагоприятных социокультурных сдвигов за 1990-е годы. При повышении уровня индивидуальной свободы руководителей, у большинства работников он, наоборот, снизился, что свидетельствует о воспроизводстве и расширении прежних диспропорций и несправедливостей. Снижение уровня свободы происходило вне связей со значимостью выполняемых функций. Современные социокультурные сдвиги, по мнению М.А. Шабановой, расходятся с лозунгом «Чтобы жить хорошо, надо много работать»: 56 % восходящих адаптантов, 64 % нисходящих и 65 % неадаптантов стали больше работать (Там же, 135). При этом адаптация населения в сельской местности происходит несколько хуже, чем в городах, что подтверждают данные социологического опроса ВЦИОМ, приведенные в таблице 6.3.3.