Неизвестное сельское хозяйство, или Зачем нужна корова?

Каковы же основные каналы поддержки предприятиями населения помимо выделения ему земли?

Прежде всего, это натуральная оплата, т. е. оплата труда не деньгами, а теми или иными продуктами. Демонетаризация расчетов стала в 1990-х годах повальным явлением, характерным для большинства предприятий, и не только «лежачих». Многие из них и по сей день выдают деньгами лишь 15–30 % зарплаты. Это не только результат кризиса, но часть общей экономической системы современной России, нацеленной на выживание при дефиците оборотных средств и существующей во многом за счет сокрытия доходов от государства. Натуроплата в условиях 1990-х годов была выгодна всем – и населению, и предприятиям. Предприятиям такая система удобна потому, что у него самого часто нет денег для закупки горюче-смазочных материалов, семян и т. п. Отдавая работникам зерно, сено, мясо, масло вместо денег, предприятия убивают сразу трех зайцев: платят за труд, реализуют продукцию, учет которой не строг, и экономят на налогах. Кроме того, они продают часть своей продукции своему же населению по сниженным ценам. А работникам – в условиях, когда зарплаты так малы, их выплаты нестабильны, а рыночные цены на агропродукцию высоки, – выгоднее получать корма для животных и продукты от предприятия по низким ценам – с тем, чтобы нужные им «живые» деньги выручать уже от продажи продукции своего хозяйства.

По этим же причинам предприятия занижают и объем своего производства – в отличие от эпохи плана, когда практиковались приписки, и это, кстати, нужно учитывать при оценке масштабов спада российской экономики в 1990-е годы. Слабые и убыточные хозяйства вообще свели реализацию своей продукции на сторону к минимуму. То есть получается почти замкнутая система, которая работает только на саму себя и местное население.

Но самое главное – предприятия практически кормят за свой счет частный скот. От такой системы выигрывают не только владельцы скота, но и те, кто его не держит. Они могут продавать излишки натуральной оплаты или покупаемого по низким ценам в колхозе мяса или скота, получая тем самым «живые» деньги.

Например, в Ростовской области доля продукции населения в поставках зерна на мелькомбинаты достигла в середине 1990-х годов и-12 %, намного превысив его долю в производстве зерна (Серова, Храмова 2000). Продают работники и другие излишки натуроплаты – молоко и мясо, именно так, а не в виде зарплаты, получая реальные деньги. Во многих районах Чувашии в качестве натуроплаты дояркам и другим работникам ферм предприятия дают ежедневно по 5–6 л молока. Почти у каждого из них есть и своя корова, так что добавка позволяет увеличивать объемы домашней переработки сырья в творог, сметану, масло и продавать эти продукты на городских рынках.

Правда, в самом конце 1990-х годов и в начале 2000-х в прибыльных предприятиях все больше просматривается уменьшение натуроплаты и переход на денежные выплаты. А убыточные предприятия, наоборот, вообще обходятся без денег.

В этом плане особенно показателен пример удаленного Поназыревского района Костромской области, где вместо денег ввели кредитные карточки. Только не пластиковые, а картонные, на которых ежемесячно записывалась мизерная зарплата работников Горловского совхоза (около 200 руб. в 2000 году). По ним люди могли отовариваться в деревнях района и райцентре, даже в кредит. Особенно были довольны этим женщины и начальство, так как купить на эти «кредитки» можно было все, что есть на прилавке, кроме водки. Однажды в совхозе выдали зарплату деньгами, и вся деревня тут же «перепилась». Пришлось вернуться к кредиткам. Некоторые предприятия ввели даже забытые трудодни, а оплачивают их, когда появляется денежная выручка.

Кроме оплаты труда, коллективные предприятия должны платить людям за аренду их земельных паев, если этим паем распоряжается колхоз. За это тоже платят продуктами или – чаще – зерном. Однако это происходит не всегда. Даже многие сильные предприятия не платят людям за землю, считая, что появившиеся деньги лучше потратить на обновление техники, закупку горючего и т. п. Уклоняются от оплаты аренды паев и слабые предприятия. Это происходит, как правило, там, где руководители уверены, что людям некуда деваться со своими паями.

А в тех районах, где на паи есть спрос, например среди фермеров, плата за земельные паи является нормой (см. раздел 5.6). Кроме того, на некоторых предприятиях, как правило на животноводческих племенных заводах, птицефабриках, вообще не было выделения паев. Часто земельных паев работники не имеют и на тех агропредприятиях, которые были куплены агрохолдингами или компаниями смежных отраслей.

Если принимать во внимание натуроплату и плату за земельные доли в некоторых районах, расчеты площади, которой косвенно пользуется население, должны включать и часть площадей колхозов, где выращивается зерно для населения. С учетом этих дополнительных ресурсов территории, необходимые для выживания хозяйств населения, оказываются большими, чем территории прямого пользования, показанные в разделе 3.2. Исходя из этого, некоторые ученые поднимают долю земель современного сельского населения России до 1/3 всей площади ее сельхозугодий (см.: Узун 1999). На наш взгляд, эти цифры все-таки преувеличены, а соответствующие статистические данные занижены и истина находится где-то посередине.