Неизвестные байки старого Петербурга

Минут десять они переругивались: банкир грозил упечь барышника за решетку за «подделку конских примет», а барышник вовсю голосил, что его, честного коммерсанта, посреди бела дня хотят до нитки раздеть. Поостыв и видя, что скандальничать бесполезно, финансист сказал:

— Вы меня надули, но я готов вам это простить, если вы укажете мне того маляра, этого поэта света и тени, который столь искусно разукрасил лошадь. Больше того, я даже заплачу еще четвертной, если он мне вновь ее разрисует.

Подумав, продавец хитро взглянул на банкира и ответил, что указать маляра он, разумеется, не может — секрет, а вот лошадку разрисовать — это пожалуйста. Пусть ее с утра приводят — яблоки будут лучше прежних. Так и сделали, вечером следующего дня лошадь уже красовалась в свеженарисованных яблоках, и ее поместили в банкирские конюшни. Но ненадолго, поутру финансист опять привел ее к барышнику и вновь потребовал вернуть ему деньги. Деваться теперь было некуда — пришлось раскошеливаться. Ведь лошадь была той же самой масти, а согласно уговору, покупатель имел право вернуть ее в течение трех недель.

Дутая Маруся

Сто лет назад едва ли не самым верным способом заработать на жизнь для простого люда была профессия извозчика. В желающих воспользоваться экипажем недостатка не наблюдалось. Однако работа извозчика была хоть и выгодной, но нервной. Чаевые за «вредность» давали редко, частенько случалось обратное: клиент просто убегал, не заплатив. Но самым страшным для извозчика было, когда что-то случалось с его верной напарницей — лошадью.

Как-то у одного из петербургских извозчиков приключилась именно такая беда. Его старушку-кобылу попросту украли. Горевал он сильно, — хоть и старая была, но уже сроднились за столько-то лет. Но делать нечего, надо было искать замену. Найти хорошее животное тогда было непросто, а купить и того сложнее. Вариантов покупки было два. Можно было приобрести лошадь в рассрочку, сделать первый взнос, а потом зарабатывать на ней деньги на уплату оставшейся суммы. Только цена в этом случае вырастала раза в три. Если же кто-то хотел купить лошадку подешевле, то предлагалось выплатить все деньги сразу. Но только здесь уже никакой гарантии качества не давали, и возврату и обмену товар не подлежал.

Денег у несчастного «безлошадника» было мало, значит, вариант рассрочки отпадал сам собой. Потому, подбадривая себя мыслью о том, что уж кто-кто, а он-то все козни торговцев лошадьми знает и сможет отличить достойную кобылку от старой клячи, извозчик отправился на поиски. Искал недолго, на удивление быстро ему удалось за приемлемую цену приобрести немолодую, но, как казалось, очень резвую лошадку. Ему она вообще показалась красавицей. Бока упругие лоснятся, голова гордо поднята, а как только кнут увидит — глаза искры мечут, ноздри раздуваются, и без уговоров рвет с места. Но окончательно извозчик был покорен тем, что лошадка отзывалась на имя безвременно утраченной Маруськи. Но недолго гнал ямщик лошадей. Ровно через три дня на глазах у изумленного извозчика лихая кобыла начала превращаться в ту самую, казалось, безнадежно утраченную Марусю-старушку. Только взгляд у нее стал совсем грустный, гордо вздернутая голова поникла и нервно дергалась, а еще вчера холеные бока оказались просто распухшими.

Выяснилось, что несчастный извозчик стал жертвой целой шайки, орудовавшей в Петербурге. Одни коней воровали, а другие, прежде чем перепродать, когда нужно было, придавали животному товарный вид, причем самыми живодерскими способами. Несчастную Маруську, сначала накрыв сукном (чтобы не осталось рубцов), долго били плетью, затем во избежание подтеков поливали теплой соленой водой. От этих экзекуций бока вздувались и становились упругими — их натирали маслом для обработки дерева, и шкура приобретала выгодный цвет и начинала лосниться. Чтобы лошадь гордо держала голову, шею ей натирали скипидаром — от боли лошадь вытягивалась по струнке. Понятно, что после такой обработки при одном виде кнута несчастное животное рвалось с места, силясь убежать от мучителей. Преображенную лошадку вывели на базар, и надо же было так случиться, что приобрел бедолагу ее же хозяин.

Маруська вскоре вернулась в первоначальное состояние, но от пережитого кошмара не оправилась и вскоре околела. Извозчик вновь остался без лошади, но и денег у него уже не было — пришлось сменить занятие. А шайку мучителей так и не поймали — да и, по правде сказать, уличить их было сложно: пока очередная фальшивая кобылка превращалась в исходную клячу, продавцы испарялись, как их и не было.

Эх, дороги

Лихачи города Питера