Неизвестные лики войны

Так, например, во время войны монголов с чжурчженями (Племена, населявшие восточную Маньчжурию (Примеч. ред.) 1210–1235 годов в осаде оказалась крепость Кайфын. Её защитники настолько ослабли, что не могли держать в руках оружие. Когда монголы предложили им сдаться, то осаждённые сказали: «Пока в крепости есть мыши, мы их ловим и едим, а если их не будет, то у нас есть жёны и дети, мы будем есть их, но не сдадимся».

7 января 1826 года египетские войска Ибрагим-паши совместно с турками осадили греческие Миссолунги. Крепость довольно долго мужественно противостояла превосходящим силам врагов, и лишь когда у фанариотов не осталось жизненных припасов, сопротивление было признано тщетным. Тогда осаждённые сами убили 1300 из своих женщин, чтобы они не попали в руки турок и египтян, не были изнасилованы и проданы в рабство. Восемьсот других женщин нашли в себе силы броситься со своими детьми в реку. Остальных греки повели с собой, когда в ночь с 22 на 23 апреля 1826 года сделали попытку пробиться сквозь неприятельские ряды.

Но египтяне были наготове: началась ужасная резня; только части греков удалось пробиться и бежать в горы, остальные были отброшены назад в крепость, куда на их плечах ворвались турки и египтяне. Не видя спасения, оставшиеся в живых фанариоты под предводительством Кристоса Капсалиса собрали в последней цитадели уцелевших женщин и мощным пороховым зарядом взорвали себя на воздух вместе с сотнями торжествующих победителей.

Разве подобную гибель нельзя считать потерями во время боевых действий?

В 1945 году, после окончания войны, согласно достигнутому Ялтинскому соглашению между лидерами стран-победительниц, англо-американцы начали выдавать Красной Армии казаков-эмигрантов, оказавшихся в их зоне оккупации.

«К обрыву подбежала молодая женщина с двумя малыми детьми. Секундное объятие матери, и одна девочка брошена ею в бездну водоворота. Другой её ребёнок, уцепившись за подол юбки, жалобно кричал: „Мама, не надо! Мама, я боюсь!“ — „Не бойтесь! Я иду с вами!“ — крикнула в ответ обезумевшая мать. Рывок, и второй ребёнок полетел в стремительные воды Дравы. Затем она подняла руку для крестного знамения: „Господи, прими душу грешную“. И не донеся руку до левого плеча, прыгнула вслед за своими детьми. Грохочущий водоворот в тот же миг поглотил её».

Английские солдаты бросались во все стороны, пытаясь создать из своих винтовок заслон на мосту, чтобы оттеснить людей. И сами сходили с ума от увиденного.

Хотя сопровождать эшелоны с военнопленными на советскую территорию было поручено закалённым в боях, видавшим виды солдатам из 2-го батальона ирландских стрелков, среди которых было 300 человек, награждённых орденом «Звезда Африки», и 200 человек, получивших минимум два боевых ранения. Но подобные сцены были способны потрясти кого угодно.

Командир 2-го батальона подполковник Г.А. Бредин пошёл доложить начальству, что его люди находятся на грани неповиновения. Да и сам он был готов отказаться от выполнения приказа.

Начальство поступило мудро. Оно не стало искушать ветеранов. Батальон ирландских стрелков просто заменили новичками.

А через два-три дня пришлось заменить и их. Никто не мог вынести зрелища матерей, убивающих своих детей.

А вот свидетельство младшего врача вюртембергского кавалерийского полка, участника трагической переправы Великой армии через Березину 26–28 ноября 1812 года. «Недалеко от моста, предназначенного для нашей переправы, стояла по соседству со мной красивая 25-летняя жена одного французского полковника, потерявшая своего мужа в сражении за несколько дней до этого, ещё ранее нашего прибытия к этой реке. Равнодушная ко всему окружающему, она, казалось, сосредоточила всё своё внимание на дочери, прелестном ребёнке четырёх лет, сидевшем впереди на лошади. Не раз она тщетно пыталась добраться до моста, её каждый раз оттирали назад. Тупое отчаяние овладело ею; она не плакала; неподвижным взором глядела она то на небо, то на свою дочь, и раз я расслышал её слова: „О Боже, до чего я несчастна, я даже не могу молиться!“ Почти тут же упала её лошадь, поражённая снарядом, а другой подобный же снаряд раздробил ей левую ляжку выше колена. Со спокойствием глубокого отчаяния она взяла своего плачущего ребёнка, поцеловала его несколько раз, сняла пропитанную кровью подвязку с раздроблённой ноги и задушила ею девочку. После этого она обняла и крепко прижала к себе убитую, легла рядом со своей павшей лошадью и молча стала ждать конца. Вскоре её раздавили лошади теснившихся к мосту».

С точки зрения завоевателя, дети врагов — это подрастающие мстители. Мальчики — будущие солдаты, девочки — будущие матери солдат.

Недаром А. Толстой вложил в уста Алексашки Меншикова циничную фразу в ответ на опасение больших потерь во время боя: «Бабы новых нарожают!»

Это не только литературный пример.