Неизвестные QUEEN. Моя жизнь с величайшей рок-группой XX века

Пропустив пинту-другую, мы возвращались; у тибетского яка все еще шли схватки.

– Ага, звучит отлично, Брайан! Может, еще разок?..

– М-м-м? Да, думаю… еще один дубль, для уверенности.

– Отлично.

(Может, еще по пинте?)

Наша работа, в общем-то, мало чем отличалась от гастрольных разъездов. У нас было слишком мало ресурсов, чтобы взять напрокат или купить что-нибудь из местной аппаратуры, так что группа привезла с собой целый сорокафутовый трейлер: десятки гитар, барабаны, усилители, педали эффектов и т. д. – но ни одного синтезатора. Зато арсенал инструментов пополнился велосипедными звонками! Мы обошли все велосипедные магазины, чтобы собрать коллекцию звуков разной высоты и записать их в песне Фреда Bicycle Race, которую он сочинил именно в Монтрё.

Духовая секция

В маленький сонный городок Монтрё приехали знаменитые гости – естественно, к ним тут же потянулись искательницы приключений. Многие из них получили от нас уникальные прозвища.

«Эдам» – девушка из Голландии. «Лапэн»[20] – девушка носила кроличье пальто, да и трахаться любила не меньше кроликов. «Марти» – девушка с большими глазами навыкате, внешне напоминавшая комика Марти Фельдмана; и вездесущая «телка, с которой ты вроде перепихнулся». У меня была нежная встреча с израильской стриптизершей, которая жила (не шучу!) в мансарде гостиницы «Эдельвейс». Джули Эндрюс она, конечно, не напоминала даже отдаленно. Мне пришлось помогать ей подняться наверх по узкой лестнице вместе со всей ее «экипировкой», в том числе ступеньками с ковровым покрытием.

Еще была Рейчел (это не настоящее имя), получившая кличку «Джеймс Голуэй»: она, как и знаменитый флейтист, непревзойденно контролировала ртом инструмент, который держала в руках. А еще у нее был низкий сексуальный голос:

– Этот похож на длинную флейту, этот – на саксофон, а вот этот – на валторну.

(Вот повезло парню!)

– А этот – всего лишь на пикколо!

Я однажды тайком провел ее к себе на квартиру под покровом ночи, но дверь оказалась закрыта. Я не желал сдаваться (очень уж хотелось испытать на себе ее симфонию для духовых), и тогда подъехал к балкону на фургончике, и мы забрались на крышу машины. Оттуда я попытался подсадить ее на балкон. Она была очень крепко сложенной; когда она уселась на мою шею и ухватилась за перила балкона, я увидел страшного врага – старую дракониху из дома напротив, в ужасе таращившуюся на нас через жалюзи.

Тук-тук… «Мы представители закона!»

Не нужно – ян так уже наказан. Она была большой девочкой…

В этом районе Швейцарии немало институтов благородных девиц и, соответственно, множество девушек со всего мира, совершеннолетних и не очень. Довольно милая восточная девушка, дочь какого-то мегабогатого араба, перевела слова вдохновленной исламом песни Фреда Mustapha и объяснила, как их правильно произносить.

– Mustava piss – I’m bursting[21].

– Сволочи, вы опять смеетесь над моей песней?

– Мы, Фред? Да никогда!

Проблемы с пленками

Примерно через год Queen купила студию «Маунтен», но особо ничего менять не стала. Юджин Чаплин, сын Чарли, в зрелые годы жившего в роскошном особняке в расположенном неподалеку городке Веве, все еще работал в студии и пригласил нас провести день у бассейна в его великолепном семейном поместье. В собственность студии перешла еще и квартира – украшенная в истинно швейцарском стиле «наказание и исправление» и находящаяся чуть ли не в другом конце города. В подвале офиса студии «Маунтен» напротив казино, как и во всех современных швейцарских зданиях, было обязательное бомбоубежище на случай ядерной войны. В этих бункерах с герметично закрывающимися дверями требовалось хранить определенные запасы пищи и воды, а также постельные принадлежности и припасы для выживания на случай, если упадет бомба. Сотрудники студии подошли к вопросу использования бомбоубежища творчески – хранили там вино и лыжную экипировку.

Студией управляла Айлин, привлекательная местная девушка с полными губами, прекрасно говорившая по-английски. Она сказала мне, что на изучение языка ее вдохновили услышанные в детстве пластинки The Beatles. Но ливерпульский акцент она не усвоила.

Группа запросила из лондонского хранилища EMI исходные 24-дорожечные пленки одного из ранних альбомов; они понадобились для какого-то определенного звука, отсылки, эффекта, а может быть – просто для того, чтобы разрешить спор. Вполне возможно. Вскоре пленки прибыли с курьером – стеснительной молодой девушкой-англичанкой. Для нее профессия курьера была в новинку, а еще ей негде было ночевать.

– Не беспокойся, мы за тобой присмотрим, дорогуша, – предложили Кристал и я.

– Нет! В офисе есть диванчик, она может на нем поспать, – тут же возразила Айлин.