Неизвестные рассказы сыщиков Ивана Путилина, Михаила Чулицкого и Аркадия Кошко

– Теперь иди вот к этой даче, а я пойду к другой, – сказал он и, погрозив Гришке кулаком, исчез.

Гришка остался один. Несколько минут он стоял на месте, а потом направился к указанной ему даче. Подойдя к калитке, он толкнул её. Калитка была заперта. Тогда он, не торопясь, перелез через забор и зашагал к даче. Приложив лицо к одному из окон, он долго всматривался.

– Да ничего не видать, – сказал он вслух, – как ты говоришь? Лезть только туда, где не спят?

Ему никто не отвечал. Он оглянулся, вспомнил, что наставник ушёл, и задумался. Махнув затем безнадёжно рукой, он сел на землю и развернул свёрток. Взяв небольшой кусок тонкого картона, он смазал его патокой из баночки, намазал картон на стекло и надавил локтём. Послышался заглушённый звук лопнувшего стекла. Гришка испугался. Грузно топая ногами, он побежал к забору и перебрался на улицу. Там он остановился. Ни откуда ни звука. Всё тихо. Никто не слышал. Все спят. Постояв немного, он опять медленно перелез через забор, подошёл к окну, выбрал из рамы разбитые стекла, просунул руку, отодвинул защёлку, раскрыл рамы и полез в комнату. У окна стоял стол. От тяжести навалившегося на него тела стол затрещал. Гришка почувствовал холод. Его начала бить лихорадка. Спустившись со стола, Гришка наступил на непрочную половицу, которая покачнулась и заскрипела. Звук был очень слабый, едва уловимый для слуха, но напряжённым нервам Гришки он показался громоподобным. От страха он едва не крикнул. У него мелькнула мысль, что если «кто-то» захочет, вся мебель заговорит. Он замер на месте. Кругом тишина, всё спит мёртвым сном. Дрожащими руками он вынул из кармана данный ему патроном огарок стеариновой свечки, зажёг его и поставил на стол. При свете огня Гришка стал чувствовать себя несколько лучше. Он осмотрелся. В комнате никто не спал. По-видимому, это был кабинет. Увидав на стоящем у стены небольшом столике маленькие бронзовые столовые часы и подсвечник, он взял их и опустил в карман. Подойдя затем к шкафу, в дверях которого торчал ключ, он отворил его, взял висевший там сюртук и перекинул его себе на плечо. Заметив около шкафа наброшенную на какой-то предмет простыню, он рассудил, что сюртук следует увязать в эту простыню, и дёрнул её.

Вдруг перед его глазами очутился с оскаленными зубами человеческий скелет, который замахал костлявой рукой. Гришка громко вскрикнул. Он весь затрясся. Зубы забили мелкую дробь. Он хотел бежать и не мог. Ноги приросли к полу, не двигались. Вытаращенные от ужаса глаза были прикованы к скелету, рука которого постепенно переходила в спокойное состояние, переставая качаться. За стеной в соседней комнате и в верхнем этаже дачи послышались движение, шаги. Крики Гришки разбудили обитателей дачи. У Гришки стал пробуждаться инстинкт самосохранения. Он почувствовал способность двигаться. Не отводя взгляда от страшного скелета, он сделал большой шаг назад. По несчастью, он наступил на ту же предательскую непрочную половицу. На конце этой половицы стоял скелет, который тотчас же покачнулся и замахал руками. У Гришки волосы стали дыбом, лицо его судорожно перекосилось. Он присел на пол, закрыл лицо руками и бессознательно завыл тонким диким голосом. Ему казалось, что ожившая «костлявая смерть» надвигается на него, сейчас схватит его, задушит…

На даче был большой переполох. Слышались стук дверей, топот ног, крики: «Пожар! Убивают!» Через несколько минут около Гришки стояло уже несколько человек. Хозяин, студент-медик, подошёл к Гришке и спросил:

– Чего ты воешь? Кто ты такой?

Гришка ничего не слышал и продолжал выть.

– Послушай! Перестань! – с этими словами студент дотронулся до плеча Гришки.

Дико вскрикнув, Гришка опрокинулся навзничь и впал в бессознательное состояние. Разбитое в окне стекло, валявшийся на полу сюртук и торчащие из кармана неизвестного похищенные вещи ясно говорили, что это был ночной вор. Сдёрнутая со скелета простыня досказывала остальное.

– Дурак! – сказал добродушно студент, – испугался скелета и попался. Однако надо привести его в чувство, – добавил он серьёзно.

При помощи нашатырного спирта Гришка постепенно стал приходить в сознание. Он зевнул, потянулся, открыл глаза и, увидав вокруг себя незнакомых людей, быстро вскочил и бросился к окну.

– Нет, брат, не уйдёшь! – заметил дворник, схватив его за руку. – Зачем сюда забрался?

– Меня послал… Тот…

Вдруг его взгляд упал на скелет. Он задрожал.

– Там живая смерть стоит… Боюсь… Уведите меня отсюда скорей! – пролепетал он.

– Эх, ты, дубина деревенская! – сказал студент. – А ещё в воры записался. Да ведь это скелет простой. Может быть, при жизни он и делал зло, а теперь он никому уже ничего дурного сделать не может. Видишь, я дотрагиваюсь до него.

– Нет, нет! Не надо! Она живая. Схватить меня хотела… Уведите меня… Люди добрые, простите! Отпустите. Больше никогда не буду!

– Отпустите его, – попросил студент, – Бог с ним.

– А ты раньше поклянись, что воровать больше не будешь, – сказал дворник.

– Клянусь!

– Ну, нет! Не так просто. Чтобы клятва была верная, поцелуй этот самый «шкилет», – смеясь, добавил дворник.