Читаем Неизвестные скифы: в поисках Легендарной Прародины полностью

«Прорывы в исторической науке крайне редки. Спорные вопросы из-за недостатка источников и информации, либо из-за идеологической подоплеки, как правило, обречены оставаться спорными»

Если обратиться к современной науке, то окажется, что там скифами считается, чуть ли не все население евразийских степей, проживавшее тут примерно с 720 года до нашей эры.

Но вот, что интересно, если заглянуть в информацию, оставшуюся нам от Аристея из Проконнеса, то можно обнаружить, что в его воспоминаниях повествование ведется не о населении всего пространства евразийских степей, а об отдельно взятой группе, которая и названа скифами. Более того, у Аристея говорится и о том, что рядом со скифами проживали и другие народы. Следовательно, мнение современной науки вступает в противоречие с повествованием Аристея.

В связи с этим, вполне резонно возникает вопрос о том, как отличить тех о ком и говорил Аристей от всего остального степного населения той поры? Не найдя такого отличительного признака, мы не сможем со стопроцентной уверенностью назвать территорию, которую мы и ищем, прародиной скифов? То есть, наши выводы могут оказаться ошибочными.

В связи с наличием такого противоречия, нам, прежде чем мы приступим к поиску прародины скифов, предстоит отыскать признак, который отличал бы скифов не только от всего остального населения евразийских степей, но и от их соседей, живших с ними по соседству в легендарной прародине. Иными словами, нужен некий идентификатор, который не позволил бы перепутать скифов еще с кем-то.

Так что же может служить в качестве такого отличительного признака или, проще говоря, идентификатором?

Может ли в качестве такого отличительного признака служить керамика, оружие или орнамент?

Безусловно, что оружие, керамика и орнамент могут быть приняты в качестве основы в поиске, но ошибка здесь может быть равна результату. Дело в том, что и оружие, и керамика, и орнамент могут попасть к соседям в результате обмена, а вот сам народ, о котором мы и ведем повествование, остаться незамеченным. Ошибиться, как видим, не сложно. Таким образом, ни керамика, ни оружие, ни орнамент, ни одежда, ни произведения искусства не могут быть признаны теми отличительными признаками, которые и позволили бы идентифицировать скифов, их предков и их потомков.

Не будем замахиваться на историю всех народов и родовых групп, но в отношении скифов такой отличительный признак все-таки существует.

Если мы обратить внимание на население, о котором и писали Аристей с Геродотом, и посмотрим на захоронения тех, о ком они и писали, то сможем без труда обнаружить тот самый отличительный признак, который сопровождал скифов на всем протяжении их истории и который оставался неизменным до самого конца их существования. Таким отличительным признаком является поза покойников в захоронениях и их ориентация в пространстве относительно сторон света.

Все дело в том, что «положение умершего в могильной яме является наиболее консервативным элементом погребального обряда и, как правило, несет на себе большую символическую нагрузку. Эта часть обряда является наиболее регламентированной, т. е. каждое отличное помещение костяка в могильную яму вызвано определенными изменениями в мировоззрении древнего населения или особенностями жизни и смерти умершего»46.

Получается, что на сегодняшний день, единственным признаком (маркером) определения происхождения того или иного этноса, народа или родовой группы, а вместе с этим и территории их проживания, может служить только лишь обряд захоронения, а в нем – поза покойника с определенной ориентировкой по частям света.

Поза и ориентировка покойника в погребении по сторонам света позволяют понять еще кое-что.

Во-первых, по позе покойника в захоронении можно понять по чьей линии ведется родство в родовых группах и народах? Кто оказывается в роли доминирующего этноса, а кто в роли подчиненного? К примеру, на территории той или иной археологической культуры в одно и то же время встречаются два, а то и три вида погребений. При этом во всех погребениях позы покойников и их ориентации в пространстве, разные. Можно ли на основании таких захоронений определить, какая группа была доминирующей на этой территории? Оказывается, можно. Для этого достаточно посмотреть на то, в каких захоронениях содержится наиболее богатый инвентарь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих тайн из жизни растений
100 великих тайн из жизни растений

Ученые считают, что растения наделены чувствами, интеллектом, обладают памятью, чувством времени, могут различать цвета и общаться между собой или предостерегать друг друга. Они умеют распознавать угрозу, дрожат от страха, могут звать на помощь; способны взаимодействовать друг с другом и другими живыми существами на расстоянии; различают настроение и намерения людей; излучение, испускаемое ими, может быть зафиксировано датчиками. Они не могут убежать в случае опасности. Им приходится быть внимательнее и следить за тем, что происходит вокруг них. Растения, как оказывается, реагируют на людей, на шум и другие явления, а вот каким образом — это остается загадкой. Никому еще не удалось приблизиться к ее разгадке.Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Николай Николаевич Непомнящий

Ботаника / Научно-популярная литература / Образование и наука
Мозг: биография. Извилистый путь к пониманию того, как работает наш разум, где хранится память и формируются мысли
Мозг: биография. Извилистый путь к пониманию того, как работает наш разум, где хранится память и формируются мысли

Стремление человечества понять мозг привело к важнейшим открытиям в науке и медицине. В своей захватывающей книге популяризатор науки Мэтью Кобб рассказывает, насколько тернистым был этот путь, ведь дорога к высокотехнологичному настоящему была усеяна чудаками, которые проводили ненужные или жестокие эксперименты.Книга разделена на три части, «Прошлое», «Настоящее» и «Будущее», в которых автор рассказывает о страшных экспериментах ученых-новаторов над людьми ради стремления понять строение и функции самого таинственного органа. В первой части описан период с древних времен, когда сердце (а не мозг) считалось источником мыслей и эмоций. Во второй автор рассказывает, что сегодня практически все научные исследования и разработки контролируют частные компании, и объясняет нам, чем это опасно. В заключительной части Мэтью Кобб строит предположения, в каком направлении будут двигаться исследователи в ближайшем будущем. Ведь, несмотря на невероятные научные прорывы, мы до сих пор имеем лишь смутное представление о работе мозга.

Мэтью Кобб

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука