Неизвестные Стругацкие. От «Понедельника ...» до «Обитаемого острова»: черновики, рукописи, варианты

Присутствуют в журнальном издании и некоторые «политические» исправления. Лавр Федотович, после путаницы Хлебовводова с Машкиным-Бабкиным и сомнения, Пашкой ли звали сына Бабкина, произносит не «Никто не забыт и ничто не забыто», а «Никто ничего не забыл». Исчезло предложение Привалова снежному человеку Феде: «Вина выпьем». Господина Сукарно фотограф неизвестно почему упоминает без фамилии, называя его: «…того самого…» А фраза, произнесенная спящим полковником, известная фраза из анекдота («Так точно, товарищ генералиссимус! Так точно — старый дурак!») из-за замены «генералиссимуса» на просто «генерала» потеряла смысл. И отсутствует перечень медалей полковника. Убраны из текста «хунвэйбины», а канадский гражданин М. Фербенкс назван гродненским гражданином. Печать Молчания Эйхмана—Ежова в этом издании названа Печатью Молчания Эйсмана—Межова (в издании «Интероко» — Эйхмана—Жова), а контрзаклинание Израэля—Жукова — контрзаклинанием Дизраеля—Букова.

Долго обсуждалась «люденами» путаница с терминами «колориметр» и «калориметр». Так как речь идет об определении цвета, то правильно было бы употребление в речи Привалова колориметра, однако же во всех изданиях, кроме издания «Интероко» 1993 года, присутствует калориметр. Мое предложение БНС при работе над собранием сочинений исправить калориметр (калориметрический) на колориметр (колориметрический) не получило одобрения. Может быть, Привалов так шутит?[71] И только недавно, после очередного обращения внимания Стругацкого на эту проблему, было решено исправить калориметр на колориметр.

Название планеты, с которой прибыл Пришелец Константин, варьировалось в разных изданиях. Вместо Константинии в первых журнальных и книжных изданиях СОТ-2 она называется Константия, а в издании СОТ-1 («Интероко») — Константина.

СМЕШЕНИЕ ВАРИАНТОВ

Из «Комментариев» БНС: «…когда готовили свой первый двухтомник в издательстве „Московский рабочий“, попытались соединить оба варианта, взяв самое лучшее из каждого. К нашему огромному удивлению оказалось, что такая работа требует полноценных творческих усилий, ее невозможно провернуть между делом, надобно фундаментально сидеть и придумывать, и перелопачивать, и переписывать все заново, — короче говоря: надо писать новую, третью, повесть. На это мы не пошли. Время было горячее, вовсю шла работа над „Отягощенными злом“, а силы были уже не те что прежде, на все сразу нас уже не хватало, приходилось выбирать, и мы выбрали ОЗ».