Неизвестные трагедии Великой Отечественной. Сражения без побед

В зависимости от успеха наступления на других направлениях захват полуострова Рыбачий и Мурманска планировалось осуществить летом или осенью следующего года. В январе 1942 г. армия «Норвегия» была преобразована в 20-ю горную армию. Горнострелковый корпус был переименован в 19-й горнострелковый корпус. Вместо генерала Фалькенхорста командующим 20-й горной армией был назначен генерал-полковник Дитль. Должность командира 19-го горнострелкового корпуса принял командир 6-й горнострелковой дивизии генерал-лейтенант Шернер. Оборону на мурманском направлении занимали 2, 3, 6-я горно-стрелковые и 214-я пехотная дивизии, 505-я авиаполевая дивизия, а на перешейке полуострова Средний действовали 388-й полк и 14-й пулеметный батальон.

В течение зимы 1942 г. Северный флот продолжал действовать на коммуникациях противника, обеспечивал свои коммуникации, оказывал поддержку 14-й армии действиями корабельной артиллерии, авиацией, частями морской пехоты и воинскими перевозками, совершенствовал противодесантную оборону баз и побережья.

Учитывая большое значение полуостровов Средний и Рыбачий для боевой деятельности флота, Ставка Верховного Главнокомандования возложила их оборону на Северный флот. С этой целью был сформирован Северный оборонительный район (СОР) с включением в его состав всех частей и оборонительных сооружений 23-го укрепленного района 14-й армии, ранее оборонявших полуострова. Его командующим был назначен генерал-лейтенант С.И. Кабанов. На полуостровах было создано три боевых участка: два на Среднем и один – на Рыбачьем. Командирами каждого участка являлись командиры размещенных в их границах 12-й отдельной бригады морской пехоты, 254-й и 63-й отдельных морских стрелковых бригад. Один батальон 63-й бригады находился в резерве командующего СОР с дислокацией на перешейке между полуостровами. В состав оборонительного района входило 30 тыс. человек[375].

Еще в июле 1941 г. противник, ведущий наступление на полуострова с суши, был остановлен на хребте Муста-Тунтури. На его северных склонах располагалось в семи опорных пунктах боевое охранение 135-го стрелкового полка, переформированного вскоре в 254-ю отдельную морскую стрелковую бригаду. На южных склонах, более отлогих и выгодных, находился противник. Между ним и нашими опорными пунктами проходила ничейная полоса шириной всего 50–60, а кое-где и 25–30 метров, в результате чего гранатные бои шли здесь ежедневно.

Передний край обороны был отнесен на 3–3,5 км назад к северу, на очередную гряду сопок. Между ним и опорными пунктами боевого охранения пролегала открытая долина, на которой не имелось ни каменных валунов, ни растительности для маскировки. Ее и прозвали бойцы «долиной смерти». Снабжение боевого охранения осуществлялось подносчиками, которые, нагруженные боеприпасами, продуктами и всякой иной ношей, с опасностью для жизни пересекали долину в темное время или в туман. Их называли здесь морским именем «ботики» – очевидно, по аналогии с мотоботами флота, доставляющими с начала войны на блокированные полуострова по Баренцевому морю различные грузы. На обратном пути «ботики» вытаскивали из опорных пунктов убитых, несли и вели к Среднему раненых. И все это под огнем. Если зимой, в полярную ночь, еще можно было, пользуясь темнотой и пробираясь в глубоком снегу, поддерживать связь с боевым охранением, то в летнюю пору такие вылазки представляли смертельную опасность[376].

Быть «ботиком» на переднем крае полуостровов считалось опаснее всего. Многие попадали сюда по постановлению трибунала, искупали всякие свои проступки и воинские прегрешения, возвращали утраченные звания, а то и получали ордена. За три ходки через Мертвую долину полагалось поощрение. В Заполярье каждый знал, что «ботик» – геройски храбрый человек. Ему приходится преодолевать 2–3 км под плотным огнем. Навьюченный, он идет под огонь не только в редкие часы туманов или снежных зарядов, но и при ясном летнем небе, пересекает долину по два и по три раза в день, сколько прикажет ему командир. У каждого из них на пути было свое не раз проверенное укрытие, ложбинка или камушек, каждый по-своему петлял и чертил маршрут, и в этом проявлялось не только чутье человека, чувствующего себя мишенью, но и тонкое умение, искусство маневра, подобное маневру самолета в воздушном бою или корабля в морском сражении. Разница лишь в том, что, лавируя по открытой долине, никто из этих «ботиков» не мог стрелять – они были безоружны[377].