Неизвестный 1941

Потеря столицы Советской Белоруссии произвела большое впечатление на советское руководство. В сущности, это был первый занятый противником крупный город, к тому же столица союзной республики. Мало кто ожидал, что такое может произойти уже на седьмой день войны.

В послевоенные годы появилась легенда о том, что в первые дни войны Сталин впал в прострацию и на неделю самоустранился от руководства. В наши дни был опубликован журнал посещений Сталина. По нему видно, что он достаточно интенсивно принимал высших руководителей страны и армии в первые дни войны. Однако имеется пропуск в приеме посетителей длительностью около суток с 29 по 30 июня. Скорее всего, именно этот кратковременный уход от дел и отъезд на дачу после известий о сдаче Минска дал почву для рассуждений о недельном затворничестве.

За неимением гербовой… 21-й ск в бою

Попытки нанесения контрударов во фланг наступающим танковым группам противника были традиционными для советской стратегии первых дней войны. Павлов здесь находился в менее выгодном положении, нежели его южный сосед — командующий Юго-Западным фронтом генерал Кирпонос. У последнего механизированных корпусов было просто больше, не в последнюю очередь ввиду их формирования до войны методом простого деления. Поэтому командование Юго-Западного фронта могло себе позволить бросать их в бой один за одним. Если увязал в немецкой пехоте 15-й мехкорпус, удача (пусть ограниченная) улыбалась 8-му мехкорпусу. На Западном фронте в Белоруссии, несмотря на необходимость противодействовать сразу двум танковым группам, боеспособных мехкорпусов было просто мало. Поэтому нелегкая задача воздействовать на фланг танковой группы досталась стрелковому корпусу. Первоначально собиравшийся в Лиде 21-й стрелковый корпус[173] должен был взаимодействовать с группой Болдина и наступать из района Лиды на север и северо-восток. Даже потенциальные возможности такого контрудара были ограниченны. Для руководства 21-м корпусом Павлов решил использовать управление 13-й армии. По планам она должна была объединять ударную группировку фронта, идущую на Вислу. В реальности первым заданием армии стал контрудар пехотой.

Лишь волею случая пехота дивизий корпуса генерала Борисова получила бронетехнику. С эшелона на станции Юратишки сгрузили 8 КВ. Из числа отходящих частей собрали более 10 Т-34 и 15 Т-26. Скорее всего, заблудшие «тридцатьчетверки» были из состава потерпевшей поражение под Алитусом 5-й танковой дивизии. Танки объединили в сводный батальон и передали в подчинение 24-й стрелковой дивизии. Командир дивизии К.Н. Галицкий вспоминал, что танковый батальон майора Егорова состоял из трех рот и имел 8 КВ, 15 Т-34 и 14 Т-26. Согласно отчету начальника оперативного отдела 21-го корпуса подполковника Г.Н. Регблата, им удалось собрать 8 танков КВ и 25 танкеток. Неясно, кто выступает в роли танкеток. Возможно, это танки Т-40 с 12,7-мм пулеметом. Так или иначе, всех их удалось обеспечить горючим и боеприпасами.

Контрудар был назначен на 26 июня. По иронии судьбы именно в этот день на Юго-Западном фронте 1-я танковая группа подверглась атакам сразу нескольких танковых дивизий разных мехкорпусов. Ничего подобного под Лидой с одним батальоном танков организовать было, конечно же, нельзя. Тем не менее некий ударный потенциал у лидской группировки советских войск все же был. Острие советского контрудара было направлено прямо в тыл XXXIX мотокорпусу Гота, наступающему на Минск от Вильнюса. При благоприятном стечении обстоятельств 21-й стрелковый корпус мог перехватить дороги в его тылу и вынудить немцев вести борьбу за их освобождение. Но даже скромные изначально возможности и планы были нарушены. Командир 24-й стрелковой дивизии генерал Галицкий вспоминал:

«С наблюдательного пункта мы хорошо видели расположение противника. Там было тихо. Но тишина в боевой обстановке обманчива. Трудно предугадать заранее, что замышляет враг. Светало. […] Ударная группа заканчивала подготовку к наступлению. Но планы наши были неожиданно нарушены. Около пяти часов утра мы услышали отдаленный лязг гусениц и ровное гудение моторов.

— Танки! Идут фашистские танки! — крикнул полковник В.В. Добронравов.

Гул нарастал. Из-за реки появились танки противника.

— Упредили, — подумал я»[174].

Танки КВ-2, брошенные в Лиде. На снимке их просматривается четыре штуки. Они были направлены в 11-й мехкорпус, но не доехали до адресата.