Неизвестный Александр Беляев

Найти ноты забытого гения и сыграть их на современном инструменте это только показать обветшавшую форму. Дух оживет только тогда, если произведение будет исполнено также, как оно исполнялось в свое время. А воссоздать это иногда почти невозможно. Возьмем хотя бы темп. Сама Ландовска приводит пример, как условно объясняется, напр., термин «andante». И чтобы воспроизвести правильно темп, надо проделать громадную подготовительную paбoтy. А ведь темп только альфа музыкальной интерпретации: Все это делают «реставрацию» гения музыки делом почти столь же сложным, как расшифрование клинописи. Можно ли после этого строго винить не только широкую публику, но и специалистов за то, что они не в состоянии оценить классиков 17–18 вв. «черненькими» и начинают восхищаться перлами старинной музыки только тогда, когда она «беленькой» зазвучит под магическими пальцами Ландовска?

Музыка – как любовь, ее нельзя «понять умом», можно только «прочувствовать».

Помните, повесть о том, как «Дон Эразмо, муж науки, доктор логики и прав» целую неделю безуспешно объяснял своей молодой жене, что такое «il amore» и как одним поцелуем ей объяснил это юноша?

Читая многочисленные цитаты великих людей, собранные Ландовска о старинных композиторах, проникаешься к последним глубочайшим уважением. Но любить их живою любовью начинаешь только тогда, когда Ландовска заставляет их говорить, «от сердца к сердцу».

«Смоленский вестник». – 1912. – № 275. – (30.11). – С. 3.

А. Беляев «„Лекция“ об искусстве г. Бернова»

Лекции, которые, с разрешения «учебного округа», г-н Бернов читает в средних учебных заведениях г. Смоленска, не могут не привлечь внимания родителей и педагогов.

Ha днях, в одной из женских гимназий была прочитана лекция по истории искусства. Это было удивительное выступление. 0чевидно лектор думает, что вполне достаточно иметь ящик с 5060 световых картин, чтобы читать лекции по любому вопросу.

Ученица, прослушавшая г-на Бернова, была в полном недоумении и спрашивала: «причем тут искусство? и где его история, которую нам обещали?»

Было продемонстрировано множество диапозитивов, изображавших произведения искусства. Но то, что говорит г-н Бернов, по своей спутанности и малограмотности, не поддается никакому определению. Взгляд и нечто и еще кое-что, – вот что это было.

«Взгляд» лектора на искусство Греции и Рима, по-видимому, таков, что Греция, что Рим – все равно. Он сразу говорил об искусстве Греции и Рима, и нельзя было выяснить из лекции, картину какой культуры, греческой или римской, дают развалины Помпеи. Получались курьезы, которые не ускользнули от внимания учениц даже и младших классов, «Древние греки, – говорил лектор, – „когда кушали, то не сидели, а возлежали вокруг стола; вам, напр. известно, что Иисус Христос на Тaйной Вечери возлежал“.

Характеристика эпох и направлений совершенно отсутствовала, и отсутствовала самая простая хронологическая последовательность: напр., после шлема 1-го в, по Р. Хр. была показана греческая ваза V в., затем театр Диониса, римский цирк, а потом „вещи царя Агамемнона“.

В начале лекции, была сделана попытка характеризовать архитектурные ордена; было указано, что Ионический стиль олицетворяет красоту женщины, а коринфский – молодой девушки. Но в чем различие стилей, и какой вид имеют ионические и коринфские колонны, – этого лектор не счел нужным сообщать; среди 5000 картин изображения колонн не оказалось.

Греческая скульптура была прекрасно представлена световыми картинами, а лектор ограничивался краткими замечаниями, вроде следующих: статуя Венеры Милосской представляет женщину высокую, крупную».

Очень своеобразно была характеризована эпоха Возрождения. Был показан портрет Леонардо да Винчи в было сообщено, что он во всем слепо подражал грекам, что всю жизнь он мечтал о красоте, а «сам был очень некрасив и особенно некрасивым стал после того, как упал и сломал нос».

Затем следовали произведения Микель Анжелло, а потом Кановы без указания эпохи. О Канове сообщалось, что он не шел слепо за греками, а взял красоту у греческих форм, вдохнул в них совершенную жизнь, почему его и называют ново классиком, кроме того, было сказано, что ему особенно удавались юные фигурки, и он облюбовал сюжет «Амура и Психеи».

От Кановы переход к Торвальдсену, без указания дат или эпох. После Торвальдсена – снова Рим. Конец лекции был посвящен обзору; Рима языческого христианского, и попутно сообщалось вообще кое-что о Риме, напр., что вблизи Рима много болот, там водятся комары и разносят малярию.

Колизей лектор считает, памятником христианства, т. к. на его apeне проливалась кровь христиан.

После перерыва лектор перешел к истории живописи.