Неизвестный Алексеев. Неизданные произведения культового автора середины XX века (сборник)

Так говорила Д. его умница жена, пытаясь оградить его от опасного своей очевидной бесполезностью и совершенно непонятного ей дела, надеясь спасти его, пока ещё не поздно. Но было уже поздно. Дело захватило несчастного Д. целиком. Он беспомощно барахтался в объятиях дела. Убедившись в этом и осознав, что её борьба уже бесполезна, что она уже окончательно проиграна, жена подала два заявления – одно на развод, а другое на размен квартиры. В заявлении на развод жена написала: «По причине прискорбного расхождения взглядов на жизнь». В итоге Д. остался без жены, но со своим злосчастным делом в однокомнатной квартирке. Чтобы не очень тосковать в минуты отдыха, Д. купил аквариум и поселил в нём длиннохвостых водяных красавиц. Друзья говорили ему: «Ты псих. Променял умную жену на глупых рыбёшек. Ты идиот. Ну сказал бы ей, что будешь наслаждаться своим делом понемножку, не каждый день, изредка. Ну наврал бы ей что-нибудь, успокоил бы её как-нибудь, обнадёжил бы её чем-нибудь! Ты же не дурак! Свихнулся ты на своём деле!» И друзья, конечно, были правы. Правда, кое-кто из друзей подумал: «Есть у него какой-то расчёт, какой-то тайный замысел, какая-то идея. Он ведь и впрямь не дурак. Темнит он что-то, недоговаривает, хитрит. Не зря он небось взялся за такое гигантское, замысловатое дело». Но вслух произнесено это, разумеется, не было. И эти мудрые друзья решили подождать – что из этого получится и чем это закончится. Д. усердно делал своё дело, а друзья терпеливо ждали. А время шло, время, естественно, не желало останавливаться. Бывшая супруга Д. второй раз вышла замуж, кстати, за неприступного Кузовлева. Она ездила в машине с шофёром. Она родила Кузовлеву отличного, необычно удачного сына. Сын уже подрос, ему недавно исполнилось два года. Он ездил в той же машине с шофёром. Кузовлев обрёл ещё большую неприступность. При упоминании его громкого имени все вспоминали о крепости Измаил, хотя о Суворове почему-то не вспоминали. А бедолага Д. всё корпел над своим дурацким делом, изумляя всех своим сверхъестественным упрямством. Кто-то пустил слух, что Д. тронулся, что в голове его завелись тараканы. Но многие отказывались в это поверить. Кое-кто пытался вступаться за Д. Кое-кто говорил, что жена Д. оказалась пустенькой бабёнкой, что Д. она никогда не любила, и это даже хорошо, что она оставила Д. Он может теперь без помех делать своё любимое, хотя никому не понятное пока ещё дело. Но таких было мало. А время всё двигалось. И однажды бывшая жена приехала к Д. на уже трижды упоминавшейся казённой, внушительных размеров машине вместе с двухлетним очаровательным мальчуганом. И она ввела мальчугана за руку в комнату несчастного, одинокого Д. И она сказала сыну: «Этого дяденьку зовут Д.». И мальчуган подал растерявшемуся Д. свою пухленькую, с перевязочками, ручонку. А после он бросился к аквариуму и стал жадно разглядывать рыбок. И Д. говорил ему: «Погляди – вот эту зовут Амалией, а эту – Сильфидой, а эта, голубенькая, с пятнышком на плавнике – Поликсена. Правда, красивая?» И мальчик захныкал: «Хочу эти-их рыбок!» И Д. сказал: «Я куплю тебе точно таких же!» А бывшая его жена произнесла: «Я сама куплю ему рыбок. Но ты, Д., сущий болван. Ведь этот ребёнок мог бы быть твоим!» А Д. помолчал и возразил: «Нет, этот ребёнок не мог бы быть моим. Моим мог бы быть другой ребёнок». И сбежавшая от него супруга тогда промолвила: «Не цепляйся к словам. Ты прекрасно знаешь, что я хотела сказать! Вот всегда ты так!»

Когда визит был окончен, Д. долго сидел у аквариума. Рыбки, подплыв к нему поближе, сочувственно таращили свои и без того выпуклые глаза и участливо помахивали своими неописуемыми хвостами. «Да, – думал Д. с грустью, – конечно, рыбки не могут заменить красивую умную жену и чудесного ребёнка».

Вообще-то грандиозное дело Д. близилось к завершению. Понимая это, Д. уже предвкушал радость окончания и свой триумф. Триумф, на котором, естественно, никто не будет присутствовать и о котором, вероятно, не узнает никто, кроме рыбок да, может быть, уже упоминавшегося соседского кота, который нет-нет да и заглядывал к Д. в его присутствии. При этом Д. всегда брал его на руки и, крепко держа, подносил к аквариуму. И кот поедал глазами всех четырёх красоток одну за другой, и нос у него становился ярко-розовым, а усы его нервно подёргивались, а глаза горели адским зелёным огнём. Совершенно очевидно, однако, что Д. делал это не для того, чтобы помучить кота, а для того, чтобы кот подружился с рыбками.