Неизвестный Андропов

В Грузии в 1972 году во главе Компартии республики был поставлен министр внутренних дел Э. А. Шеварднадзе, о котором еще раньше в Тбилиси говорили как о «единственном честном министре в республике». Пользуясь полной поддержкой Андропова, Шеварднадзе тоже начал энергичную борьбу с коррупцией и хищениями. Однако Андропов не смог по-настоящему навести порядок в соседнем Краснодарском крае, где полным хозяином чувствовал себя близкий приятель Брежнева и его семьи — Первый секретарь крайкома КПСС С. Ф. Медунов. Брежнев не позволял Андропову проверять и контролировать деятельность верхушки МВД СССР, это министерство возглавлял тогда личный друг Брежнева Николай Щелоков.

Именно борьба с коррупцией привела Андропова в конце 70-х годов к серьезному конфликту с Брежневым, который едва не кончился отставкой Андропова. Жалобы на КГБ исходили в основном от Щелокова, но их поддержали и некоторые другие руководители, имевшие доступ к больному и капризному Брежневу. «По представлениям того времени, — пишет Кеворков, — Щелоков воплощал собою тип «советского мафиози»: напористый, беспринципный, алчный и беспощадный на пути к цели, он манипулировал страстью Брежнева к дорогим машинам и прочим атрибутам комфорта. Всей своей сутью он являл отрицание щепетильного в своих убеждениях Андропова, которого Щелоков ненавидел и боялся, не без оснований полагая, что тот прекрасно знает о его «проделках». Неприязнь была обоюдной. Однако «правила двора» Брежнева вынуждали их улыбаться друг другу при встрече, тем более что городские квартиры обоих располагались в доме № 26 по Кутузовскому проспекту, даже в одном подъезде, том же, кстати, что и квартира Брежнева, только на разных этажах»[167].

Информация, которую Брежнев получал отдельно от Андропова и Щелокова, существенно расходилась. После одного из докладов Андропова Брежнев даже сказал: «От мрачных докладов Андропова о положении в стране я чувствую себя совершенно больным и потом целую неделю не могу прийти в себя. Он сведет меня, конечно, в могилу своими докладами».

Андропову передали эти слова. К тому же Брежнев на три месяца перестал с ним встречаться, даже отказывался разговаривать по телефону. Андропов был готов к отставке, но Брежнев тянул. Когда Леонид Ильич снова пригласил Андропова для доклада, из информации Председателя КГБ были исключены все сведения, которые могли бы огорчить больного генсека. Конфликт был исчерпан, и к концу 1979 года Ю. Андропов снова стал, при поддержке Устинова и Громыко, самым могущественным человеком в советском руководстве. В интервью, которое мне приходилось давать в 1978–1979 гг. западным корреспондентам, я уверенно называл Андропова наиболее вероятным из преемников Брежнева. Именно Устинов, Громыко и Андропов принимали в конце 1979 года основные решения, связанные с введением советских войск в Афганистан.

Афганистан, 1978–1980 гг. Проблема ответственности

Поручение съезда

Еще в июне 1989 года после спонтанной и острой дискуссии на Первом съезде народных депутатов СССР было принято решение: «Съезд поручает Верховному Совету СССР выработать политическую оценку принятого в свое время решения о вводе советских войск в Афганистан и доложить ее на Втором съезде народных депутатов СССР. Формирование и проведение внешней политики Советского государства должно быть под контролем народа»[168]. 24 декабря 1989 года почти день в день через 10 лет после того, как передовые части 40-й армии перешли советско-афганскую границу и начали свой марш-бросок на Кабул, Второй съезд народных депутатов принял резолюцию о том, что решение о вводе войск в Афганистан «заслуживает морального и политического осуждения»[169]. В докладе Комитета Верховного Совета СССР по международным делам по этому поводу говорилось, что решение о военном вмешательстве в события в Афганистане было принято главой Советского государства и КПСС Л. И. Брежневым, занимавшим также посты Председателя Совета Обороны и Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами СССР, а также министром обороны СССР Д. Устиновым, министром иностранных дел СССР А. Громыко и Председателем Комитета государственной безопасности СССР Ю. Андроповым.

Решение съезда не прекратило дискуссий по поводу событий в Афганистане. Напротив, оно дало начало новой волне обсуждений и публикаций, среди которых имеются исторические исследования и военные обзоры, мемуары и сборники документов, повести и рассказы, стихи и песни. Не вдаваясь в подробности военных и политических событий конца 70-х и начала 80-х годов, я ограничусь ниже лишь рядом эпизодов и суждений, связанных прежде всего с проблемой мотивов и ответственности за решения 1979 года, а также с ролью в этих событиях Ю. В. Андропова.

Саурская революция в Афганистане