Неизвестный Андропов

25 августа Политбюро ЦК КПСС образовало специальную комиссию ЦК по Польше (т. н. «комиссию Суслова»), В эту комиссию вошли М. Суслов, А. Громыко, Ю. Андропов, Д. Устинов, К. Черненко, М. Зимянин, К. Русаков и ряд других членов ЦК. Польские события были поставлены, таким образом, в один ряд с афганскими. Однако мало кто из членов Политбюро думал об афганском варианте решения польских проблем. 5 сентября 1980 года созванный в срочном порядке VI пленум ЦК ПОРП принял решение о снятии Э. Терека с поста Первого секретаря ЦК ПОРП, избрав на его место Станислава Каню. Эти изменения были представлены общественности страны не как поворот в политике, а как результат болезни прежнего лидера. Выступая на пленуме, С. Каня говорил: «Я принимаю на себя обязанности Первого секретаря ЦК ПОРП при необычных обстоятельствах. Товарищ Герек, который руководил нашей партией последние 10 лет, тяжело болен. В связи с болезнью не время давать оценку его деятельности. Уверен, что эти оценки будут справедливыми… Мы желаем ему скорейшего выздоровления»[195]. Станислав Каня не пользовался популярностью в стране, но не вызывал и раздражения в обществе. Многие в Польше говорили: «Лучше Каня, чем Ваня», намекая на опасность советской интервенции. Идеологи «Солидарности», однако, не верили в возможность советской оккупации. «Я убежден, — писал в ноябре лидер КЗР Яцек Куронь, — что интервенции не будет… Я считаю, и я в этом не одинок, что вторжение в Польшу стоило бы русским необыкновенно дорого и что они вовсе этого не хотят»[196].

Но таким же точно было мнение аналитических центров КГБ и самого Андропова. Руководитель информационно-аналитического управления ПГУ генерал Н. Леонов вспоминал: «Мне приходилось каждое утро докладывать начальнику разведки телеграммы, которые мы рекомендовали к рассылке членам Политбюро, секретариату ЦК и в ведомства. В один из дней, когда в стопке рекомендуемых телеграмм оказались две-три, освещавшие положение в Польше, Крючков, не отрываясь от чтения, спросил: «Как ты думаешь, Леонов, начнется теперь стабилизация у поляков?» Я набрал побольше воздуха в легкие и очень печально, хотя и убежденно, произнес: «Нет, думаю, что оппозиция победила, она завоевала главное — народ. А власть сама упадет ей когда-нибудь в руки».

Прошло некоторое время, и Андропов пригласил несколько человек из разведки для откровенного разговора о положении в Польше. За столом были начальник разведки, его заместитель, отвечавший по оперативной линии за участок работы по Восточной Европе, начальник соответствующего отдела и два представителя информационно-аналитического управления, в том числе и я… Я честно и откровенно изложил наше понимание обстановки в Польше, обратил внимание, что мой доклад не противоречит той информации, которая регулярно направляется в Политбюро по линии разведки. Помнится, закончил я свое короткое выступление словами: «Партия и правительство в Польше утрачивают контроль над обстановкой. При сохранении нынешних тенденций развития внутриполитической ситуации взрыв неминуем, причем он может произойти в самом ближайшем будущем, измеряемом несколькими месяцами». Разговор состоялся осенью 1989 года. За столом воцарилось молчание. Андропов посмотрел отрешенно в окно и спросил:

— Как вы думаете, на чем сейчас держится власть в Польше?

— Практически на трех опорах: партийных функционерах, Министерстве внутренних дел и армии. Социальная база истончена до крайности…

Задав еще несколько вопросов, Андропов подвел итог разговору неожиданным образом:

— Будем считать, что сегодня у нас не было ни победителей, ни побежденных. Надо думать над тем, как стабилизировать обстановку в Польше на длительный период, но исходить из того, что лимит наших интервенций за границей исчерпан.

Яснее сказать было нельзя. Для участников того разговора стало ясно, что так называемая «доктрина Брежнева», предусматривавшая использование вооруженных сил СССР для поддержания социалистического строя в европейских странах Варшавского пакта, уже умерла. У Советского Союза уже не было сил для таких операций»[197].

Генеральный штаб Советской армии готовил все же «на всякий случай» масштабный план оккупации Польши. Примерные подсчеты показывали, что для быстрого успеха такой операции с чисто военной точки зрения нужно будет использовать не менее 30 дивизий, дислоцируемых в западных районах страны, и часть войск, расположенных в ГДР и ЧССР. Эти планы существовали не только на бумаге. С 8 по 21 декабря 1980 года в непосредственной близости от польских границ были проведены крупнейшие за всю историю существования социалистического содружества совместные войсковые учения «Союз-80». Хотя учения формально закончились 21 декабря, министр обороны СССР Д. Устинов устно приказал маршалу Советского Союза Виктору Куликову, командующему Объединенных вооруженных сил Варшавского Договора, продолжить выполнение дополнительных военных учебных заданий. Было очевидно, что речь шла о давлении на польское руководство и общество.