Неизвестный Андропов

Брежнев, Косыгин и Подгорный в течение трех дней не покидали Кремль даже ночью. Андропов большую часть времени находился в штаб-квартире советской разведки. Поражение было очевидным, и его удалось немного смягчить, убедив Насера не оставлять свой пост и наладив новые массовые поставки оружия для разбитой египетской армии. Был организован «воздушный мост», на Ближний Восток прибывали не только военные советники, но и десятки советских летчиков и даже танкистов. В Москве началась работа по пересмотру многих аспектов советской политики на Ближнем Востоке, но отнюдь не по сокращению наших обязательств. Экономическая, финансовая и военная помощь Египту со стороны СССР увеличивалась и вскоре превзошла советскую помощь всем странам Восточной Европы, вместе взятым. Расширилась помощь Египту и Сирии со стороны ГДР, Чехословакии, Венгрии и Болгарии. Это позволило Каиру и Дамаску начать подготовку к новой войне против Израиля, которая вспыхнула, как известно, в октябре 1973 года и проходила уже по другому сценарию.

К Андропову и его ведомству упреков в 1967 году не было. Он не являлся новичком во внешней политике в отличие от Семичастного или Шелепина. Однако до сих пор Андропову приходилось заниматься лишь странами Восточной Европы, Китаем, Кореей и Вьетнамом. Теперь приходилось начать более основательное изучение отношений с США, странами Западной Европы и Ближнего Востока.

КГБ и интеллигенция

После «дела Пастернака», а тем более судебного процесса по делу Синявского и Даниэля отношения между КГБ и интеллигенцией решительно ухудшились, хотя и раньше они не отличались особой теплотой. Как секретарь ЦК Юрий Андропов имел репутацию либерала. Но на своем новом посту Андропову трудно было сохранить многие из прежних связей с интеллигенцией. Однако если для секретаря ЦК по международным проблемам эти связи являлись как бы его частным делом, то для Председателя КГБ они становились частью его работы, и Андропов был гораздо лучше к ней подготовлен, чем Семичастный или Шелепин. Советская интеллигенция всегда была неоднородна, и многим ее деятелям приходилось идти на компромисс с властями, ибо без такого компромисса работа режиссера, артиста, писателя, художника, ученого, педагога становилась просто невозможной. Советский Союз не являлся страной с демократическим и плюралистическим режимом, и никто не мог открыто пренебрегать положениями и догмами господствующей идеологии.

Несколько раз Андропов беседовал с популярными в те годы поэтами Евгением Евтушенко и Андреем Вознесенским. Евтушенко получил возможность и право звонить Председателю КГБ по прямому телефону и очень гордился этой привилегией. С писателем и сценаристом Юлианом Семеновым, работавшим в жанре детектива и приключений, Андропов даже подружился. Как раз в 1966–1967 гг. на экраны один за другим вышли фильмы по сценариям Ю. Семенова «Пароль не нужен», «Майор Вихрь», «По тонкому льду». Эти фильмы о трудной работе советских чекистов понравились Андропову, и он решил познакомиться с писателем. «Мы сидели с друзьями и выпивали, — вспоминал Семенов. — Звонок. «Товарища Семенова, пожалуйста». Я говорю: «А кто его спрашивает?» — «Андропов». — «Какой Андропов?» Он говорит: «Вы знаете, меня Председателем КГБ назначили». — «Здравствуйте, Юрий Владимирович». Он сказал, что прочитал роман, посмотрел фильм и хотел познакомиться со мной поближе. «Вы бы ко мне не зашли? У нас есть два входа: один для сотрудников и другой с площади. Вы в какой хотите?» Я говорю: конечно, с площади! А когда я пришел, он посмеялся: «Академик Харитон, наш ядерщик, тоже все с первого подъезда заходит». Первое, о чем я его спросил, когда вошел к нему в кабинет: можно ли посмотреть, что лежит на столе у Председателя КГБ? Он перевернул несколько листков — смотрите. А смотреть не на что. Я говорю: мне бы архивы ваши… Он подумал и сказал: «Вы знаете, раз уж я стал Председателем КГБ, то мне пришлось о вас узнать… Ну зачем вам носить в голове государственные секреты? Вы сепаратны, живете сами по себе, связывают с семьей вас только дети, вы любите застолья, много путешествуете… Зачем архивы? Вам достаточно воображения и того, что вы читаете по-английски, испански, немецки». И он, кстати, натолкнул меня на идею “Семнадцати мгновений весны”»[76]. И не только натолкнул на идею этого лучшего советского сериала, но и помогал затем работе над фильмом, разумеется понимая важность такого фильма и для своего ведомства.