Неизвестный Бондарчук. Планета гения

Юмор был у него своеобразный. Вот как он однажды меня подловил. Сергей коллекционировал курительные трубки, уникальные у него были экземпляры. Куда за границу ни поедет – отовсюду их везёт. Много по миру у него было друзей-кинематографистов: Витторио де Сика, Федерико Феллини с Джульеттой Мазиной, Юл Бринер, тот же Нино Рота. Вообще многие звёзды мирового кино Бондарчука, единственного из наших актёров, из советских знаменитостей, считали равным себе. Все знали, что он собирает трубки, и преподносили ему самые дорогие, самые редкие.

– Хочешь, трубку подарю? – как-то спросил он.

– Хочу.

– Выбирай.

И положил передо мной две трубки. Я выбрал.

– Эту? Точно?

– А что? Другая лучше? – Я засомневался.

– Никаких вопросов. Выбираешь ты, я молчу.

– Ладно. Тогда дай подумать.

В раздумьях прошёл год. Как ни приду, выкладывает на стол эти две трубки. Наконец он смилостивился:

– Бери две, они обе очень хорошие.

А я всё боялся выбрать ту, которая хуже…

Иногда он бывал деспотичен. Вообще-то „деспот“ – слово греческое, в переводе означает: „самовластный человек, принуждающий других подчиняться его воле“. Некоторым для такого обращения с людьми приходиться прилагать очень много усилий – как угрожающих словесных, так и физических. А другим стоит спокойно сказать пару слов, и всё вокруг приходит в движение, все берутся за работу. Вот таким деспотом был Бондарчук. Бывал он и резок, и груб. Он мог долго терпеть, а потом взорваться. Но в исключительных случаях. Очень редко его подводила присущая ему потрясающая выдержка. А ещё он был человеком легко ранимым. С виду казался угрюмым, закованным в панцирь, вроде бы ни с какой стороны его не пробьёшь, но я-то знаю, как этот неприступный вид был обманчив. Приду к нему – лежит на диване, небрит, в унынии. Это в то время, когда он в расцвете славы, во всех газетах его превозносят, правительство его награждает. А он лежит несчастный и твердит:

– Ну, за что? За что меня так ненавидят?

Всегда это принимал близко к сердцу. Но на людях виду не показывал.

Меня иногда спрашивают: пользовался ли Бондарчук своим положением? Пользовался! И очень часто. Кого-то устраивал в больницу, кому-то помогал поставить телефон, для кого-то добивался квартиры, кого-то спасал от несправедливых нападок, обвинений. Очень много доброго он сделал для людей…

…Знаю я его с 1959 года. История наша началась на худсовете киностудии „Мосфильм“. Мы с Игорем Таланкиным, выпускники высших режиссёрских курсов, после успешно сделанной дипломной работы – короткометражного фильма „Тоже люди“ (между прочим, по отрывку из романа Л. Н. Толстого „Война и мир“) – нашли повесть Веры Пановой „Серёжа“, написали сценарий и получили разрешение на самостоятельную постановку полнометражной картины. Сняли мы на киноплёнку исполнителей основных ролей, и вот показываем кинопробы худсовету объединения. Утвердили всех, кроме Коростелёва. Дальше начинаются такие речи:

– Хорошо, если бы Коростелёва сыграл Сергей Бондарчук. Уговорите Бондарчука – сразу будет приказ о запуске в кинопроизводство.

Легко сказать: „Уговорите Бондарчука“! Народный артист СССР, лауреат Ленинской премии. Тарас Шевченко, Отелло, режиссёр и главный герой „Судьбы человека“ – мы ни минутки не сомневались, что он не станет сниматься в нашем простеньком фильме. „И слава богу!“ – перекрестились мы про себя. Не нужен он нам.

С таким настроением мы поехали к Бондарчуку выполнять предписание худсовета – уговаривать. Встретили нас они с Ириной приветливо, усадили за стол, напоили чаем и угостили заграничным печеньем. Таланкин начал витиевато извиняться, мол, наш сценарий без нашего ведома послали такому выдающемуся актёру, мы мечтаем, чтобы Сергей Фёдорович снимался у нас, но, конечно, прекрасно понимаем: разве его может заинтересовать такая примитивная роль? И поэтому…

– Что поэтому? – перебил Бондарчук. – Сценарий мы прочитали с удовольствием, роли понравились. Мы с Ирочкой согласны.

Я поперхнулся чаем. Приехали! Хороша наша главная пара: директор совхоза „Ясный берег“ – Отелло, а деревенская мама Серёжи – Дездемона и первая красавица страны! Кстати, Вере Фёдоровне Пановой больше всех понравилось, как сыграла свою роль Ирина Скобцева.

А тогда, на кухне у Бондарчуков, мы с Таланкиным поняли, что деваться некуда, ошалело посмотрели друг на друга и в один голос соврали, что счастливы.

Пока мы готовились к киноэкспедиции в Краснодар, картина „Судьба человека“ получила Главный приз на Московском международном кинофестивале, и Бондарчук полетел в Мексику, на Фестиваль Фестивалей. Свою картину мы начали без него. Снимаем в Краснодаре, ожидаем нашего Коростелёва, а вместо него – телеграмма: „Связи запуском фильма „Тарас Бульба“ сниматься „Серёжа“ не смогу. Извините, уважением, Бондарчук“. Мы в панике. Середина сентября, а у нас героя нет! Если срочно не найдём, наш фильм закроют! Начали звонить всем, кто хоть мало-мальски подходил на эту роль. Безуспешно – все заняты. Но тут получаем вторую телеграмму: „Тараса Бульбу“ закрыли, если ещё нужен, могу прилететь Краснодар».