Неизвестный Де Голль. Последний великий француз

Практически «революционные» замыслы выразились в том, что в январе 1959 года появился декрет о введении «заинтересованности» на предприятиях, об участии рабочих в прибылях путем приобретения ими акций. Это было то, что в США именовалось «народным капитализмом», призванным ослабить борьбу рабочего класса за свои права. Реальные последствия декрета, с презрением отвергнутого профсоюзами, были ничтожны. В марте 1965 года лишь 202 предприятия применяли систему «участия». На них было занято лишь 104 тысячи рабочих, то есть меньше одного процента всех трудящихся страны. Однако бурный рост недовольства рабочего класса реакционной политикой Пятой республики побудил голлистских реформаторов к новым действиям. В мае 1965 года при обсуждении в парламенте закона о налогах на компании Валлон вносит поправку о правах трудящихся на участие в прибылях, которая и была принята. Она не вызвала энтузиазма ни у профсоюзов, ни у предпринимателей. Однако после президентских выборов в декабре 1965 года де Голль в нескольких выступлениях проявил намерение придать планам «участия» рабочих широкий размах.

Но практически дело пока сводилось к созданию специальной комиссии, составленной в основном из предпринимателей, которая не спеша разрабатывала законодательные предложения, учитывающие исключительно интересы владельцев предприятий. «Исторический» план «участия» служил лишь предметом довольно вялой газетной полемики. Печать монополий относилась к нему с явным скептицизмом, а профсоюзы справедливо рассматривали его в качестве демагогии, призванной замаскировать все более реакционную и антинародную социальную политику. Непрерывные забастовки свидетельствовали о росте недовольства народа. Происходил явный политический сдвиг в пользу левой оппозиции.

В таких условиях 5—12 марта 1967 года происходили выборы. Учитывая неблагоприятную обстановку, де Голль накануне голосования открыто вмешался в избирательную кампанию, призвав голосовать за ЮНР. Это было новое грубое нарушение конституции, запрещавшей президенту выступать на стороне какойлибо одной партии. Вновь де Голль рисковал своим авторитетом и влиянием. Несмотря на это, ЮНР получила всего 38 процентов голосов. Это было новое поражение, учитывая, что в декабре 1965 года за де Голля в первом туре отдали голоса около 45 процентов избирателей.

Левые партии все вместе собрали на 1 миллион 300 тысяч голосов больше, чем голлисты. Отныне режим де Голля пользовался поддержкой явного меньшинства населения страны. Интересно, как де Голль сам оценил результаты выборов. На прессконференции 16 мая 1967 года он сказал: «Теоретически институты Республики не были целью этих выборов. Это не был национальный референдум, просто это было… 487 случаев местного соперничества, и тем не менее институты Республики были задеты». Итак, генерал все же признает главное, хотя и старается преуменьшить политическое значение выборов. Его волнует будущее; ведь теперь у него нет надежного большинства в парламенте.

Но на прессконференции 16 мая де Голль очень мало и бегло говорил о внутриполитическом положении; в основном речь шла о внешней политике. Действительно, внешнеполитическая деятельность генерала как бы компенсирует провал экономической и социальной политики. Здесь его политическая смелость, инстинктивный реализм находят достойное воплощение.

Величие

«Все, что я делаю, – говорил де Голль, – служит величию Франции». Что же конкретно означало для него понятие величия? Формальное положение великой державы? Но еще в конце войны не без участия де Голля Франция получила наравне с СССР, США, Англией и Китаем постоянное место в Совете Безопасности ООН. Может быть, речь шла о реальном могуществе? Во Франции издавна принято считать, что великой державой является государство, способное в одиночку выдержать войну против любой другой великой державы. Мечтать об этом, особенно в атомную эпоху, было бы бессмысленно. Что представляла собой Франция по сравнению с такими гигантами, как СССР или США? Конечно, экономические позиции Франции после войны укрепились, ее удельный вес увеличился, закончился злосчастный демографический упадок и при де Голле население страны возросло до 50 миллионов человек. Франция имела теперь солидные запасы золота. Однако на фоне ресурсов двух мировых гигантов все это выглядело, впрочем, довольно миниатюрно. И де Голль с горечью воскликнул както в частной беседе: «О, если бы я был президентом Соединенных Штатов…»