Неизвестный джентльмен

Эти сведения уже были известны всем или почти всем и, конечно, требовали подробной записи, если впоследствии придется быть очень точной в своих воспоминаниях. Но стоит ли доверять дневнику то, что даже про себя не хотелось произносить? Хотя, куда хуже, чем если кто-то прочитает запись, самой что-нибудь забыть. Или быть не точной в формулировке. От этого (спасибо детективным романам мистера По), она знала, в решающий момент может очень многое зависеть.

Запись продолжилась.

«Слова Н.Д.» Она еще секунду колебалась, а потом записала дословно последние слова, которое произнес перед смертью неизвестный джентльмен. И которые, ей удалось прочесть по губам.

«Доктор Дженкинс».

Девушка отложила перо, спрятала дневник подальше в секретер и отправилась спать. Лежа с закрытыми глазами, одурманенная накопившейся усталостью, Джейн думала о том, сколько лет прошло с тех пор, как кто-то последний раз назвал ее отца доктором.

Вторник. 28 мая.

***

Джейн открыла один глаз.

Спальня тонула в ярких солнечных лучах. Веселыми зайчиками они скакали по комнате, отражаясь в каждой полированной поверхности. Под одеялом было тепло. Сонная истома еще не покинула ее тело и девушка не собиралась с ней расставаться. Это утро ни к чему не обязывало. Джейн могла позволить себе всласть понежиться в постели, потом заняться текущими делами, ни о чем кроме меню на ужин не беспокоясь.

– О! – Она застонала и открыла второй глаз. Сон как рукой сняло. О какой беззаботности может идти речь, если в твоей семье происходят какие-то странные и тревожные события.

Девушка не спеша встала и начала довольно длительный утренний туалет благородной молодой леди, попутно составляя план действий. Честно признаться самой себе, она понятия не имела, с чего начать. Но, как показывает опыт, если случается что-то странное, это скорее всего лишь первое звено длинной цепочки событий, которые, имеют тенденцию происходить очень быстро и порой одновременно. А это определенно требовало каких-то действий с ее стороны.

Итак, на пороге своей спальни в 11 часов утра, мисс Джейн стояла в светло зеленом муслиновом платье с прелестной ленточкой в высоко убранных волосах цвета спелого каштана и без единой мысли о том, что делать дальше.

Возможно, следовало позавтракать.

Девушка прошла по коридору второго этажа мимо спальни отца. Конечно же, она была пуста. Мистер Дженкинс, как правило, вставал рано, около 8 утра. Он не спеша завтракал и до полудня размещался в кабинете, где его ждали несколько научных трудов. Не откорректированных. И глобус с пометками напротив разных стран. Еще не покоренных.

Джейн быстро сбежала вниз по лестнице и остановилась у приоткрытых дверей кабинета.

Он был пуст.

Девушка всегда здоровалась с отцом на пути в столовую. Иногда он присоединялся к ней, с чашечкой свежего чая, но чаще просто осведомлялся о здоровье и планах на день.

Озадаченная таким откровенным нарушением привычного графика, Джейн еще немного постояла на пороге комнаты, резко развернулась, и пошла завтракать.

В доме Дженкинсов, на самом деле довольно скромном двухэтажном коттедже, выстроенном в традиционном английском стиле, под эту цель была отведена небольшая комната рядом с гостиной. Джейн была уверена, что изначально она имела какое-то другое предназначение. Возможно даже связанное с хозяйственными службами. Но отец рассказывал, что только лишь переступив порог дома, юная миссис Дженкинс определила эти десять метров для приема пищи.

«Не пристало нам, – говорила она, – и нашим будущим детям питаться где попало. Пусть эта комната маленькая, но она находится в правильном месте и может стать очень уютной». Так впоследствии и произошло.

Каждый раз, заходя сюда по утрам, Джейн, казалось, ощущала присутствие матери. В ярких шторах, которые просеивали солнечный свет, пропуская его внутрь дома уже волшебно-приглушенным. В светлой мебели, состоящей из нескольких шкафов с посудой и большого стола, за которым могли уместиться целых двенадцать человек. В мягких креслах рядом с кофейным столиком возле окна. Но главное очарование было в картине. Именно она, завершала и замыкала на себе всю композицию столовой. Это был небольшой парадный портрет самой миссис Эмили Дженкинс, написанный незадолго до рождения дочери. С него на свою любимую малышку каждое утро смотрела красивая темноволосая леди с полными нежности, голубыми глазами.

Джейн вошла. Как обычно улыбнулась портрету и вызвала слуг, чтобы подавали завтрак.

Мистер Пибоди, старый дворецкий, который работал еще на дедушку Джейн, появился через несколько минут. За ним проскользнула служанка и начала накрывать на стол.

Дворецкий положил перед девушкой несколько свежих газет. Глядя на них, она не могла не улыбаться, вспоминая свою первую баталию с мистером Пибоди. Ей как раз только исполнилось семнадцать.