Неизвестный Есенин

Я видела этот подвал. Как в стране Свободы (Америке) нет больше Свободы так в большевистской стране нет больше ни свободы, ни большевиков. Там много прекрасных «товарищей», которые спокойно сидят рядом и наблюдают, как мы голодаем. Думаю, они вполне созрели, чтобы быть сосланными в Нарымский Крым».

«Мои друзья все покинули меня. Вся ирония ситуации в том, что появилась последняя сплетня, будто я получаю огромные суммы от Советов».

«Меня называют «красной». Обо мне пишут, что я «большевичка». Раз я из Москвы, где я тщетно разыскивала большевиков. Я их встречала в Париже, Нью-Йорке. Но в Москве я не встретила ни единого большевика. Но я увидела много маленьких детей, умирающих с голоду».

Почему она так говорила?

Первый большевик, с которым Айседора и Ирма познакомились в поезде, ничем не напоминал кровожадных большевиков с французских предвыборных плакатов. Это был очень юный, очень застенчивый, интеллигентный большевистский курьер, владевший шестью иностранными языками. Он оказался хорошим собеседником и оказывал им всевозможную помощь. Удивленный не менее Айседоры тем, что никто не оказал приглашенным путешественницам внимания, он не оставил их на вокзале. Предложил им место в присланном за ним автомобиле. Вместе с дипломатической почтой он привез своих спутниц в роскошный отель «Метрополь», где находились кабинеты комиссара иностранных дел Чичерина. Все это вызвало потом нарекание Чичерина.

«Маленький большевик» — так они с Ирмой окрестили своего спутника — был не в счет, так как жил за границей. Тогда же они познакомились с первым настоящим большевиком. Высокий, красивый, он вышел к машине, где сидела Айседора, спросил, галантно целуя ей руку: «Вы не узнаете меня?» Айседора узнала, вспомнила: она познакомилась с ним в Америке в 1918 году. Он тогда был известен как граф Флоринский. Вот так штука!

Первый же настоящий большевик в сердце Москвы — граф Флоринский, безукоризненно одетый, в смокинге и лакированных ботинках! Это вызвало взрыв безудержного смеха.

Несколько дней спустя она познакомилась еще с одним большевиком, который произвел на нее большее впечатление. Это был Бородин (Грузенберг) Михаил Маркович. Оказалось, что он тоже приехал в Россию из Америки, где работал школьным учителем в Чикаго. Известно, что в 1917 году из Америки приехали Троцкий, Бухарин, Боровский и др.

Вот почему Айседора говорила, что большевиков встречала в Париже, Нью-Йорке, а в Москве не встретила ни одного большевика.

Восторженность с нее слетела быстро, как луковая шелуха. К третьему году своей жизни в РСФСР она уже ни одно слово большевистской пропаганды не воспринимала на веру. Она даже Ирму переспрашивала:

«Твое письмо звучит слишком хорошо, чтобы быть правдивым».

14 декабря 1923 года Айседора написала корреспонденту американской газеты. Письмо было опубликовано в «Вашингтон Пост» 27 января 1924 года:

«Советское правительство совершенно забросило школу через год после ее открытия, не посылая денег на ее содержание (условие, которое было оговорено) и не давая никакой помощи вообще.

Американская ассоциация помощи безработным (АРА), от которой мы получали хоть какую-то поддержку, тоже через год уехала из Москвы. Мы вынуждены самостоятельно оплачивать электричество, топливо и даже воду. Деньги, нужные для оплаты еды, одежды и вообще всего необходимого для школы, учителем, музыкантов, поступают теперь только от наших концертов.