Неизвестный геноцид: Преступления украинских националистов на юго-восточном пограничье Польши 1939-1946

Намерения ОУН были воплощены в жизнь после раздела ОУН в 1940 г. на две фракции: ОУН Степана Бандеры (ОУН-Б, бандеровцы), и ОУН Андрия Мельника (ОУН-М, мельниковцы), причем главным организатором и исполнителем геноцида поляков была имевшая численный перевес и отличавшаяся большей экспансивностью ОУН Бандеры. Именно эта фракция организовала вооруженные отряды под названием «Украинская Повстанческая Армия» (УПА), которые в 1943–1946 гг. совершали массовые преступления против поляков. В этих преступлениях участвовали также выделенные боевые группы ОУН и боевые группы Службы Безопасности УПА.

Кроме того, ОУН Бандеры располагала деревенскими боевыми группами под названием «Кущевые Отряды Самообороны»[600] (в Восточной Малопольше они изначально назывались Украинской Народной Самообороной), члены которых в повседневной жизни занимались сельским хозяйством, а по призывам ОУН и УПА подключались к их операциям, в т. ч. к ликвидации путем убийств, грабежей и поджогов польских поселений и хозяйств в смешанных по национальному признаку местностях. Деревенские боевые группы, как правило, не располагали огнестрельным оружием, вместо которого использовали различного типа хозяйственные инструменты, такие как: вилы, косы, секиры, лопаты, ножи, пилы и т. п.

В акциях по уничтожению поляков не раз участвовали соответственным образом сагитированные ОУН-УПА лица, находившиеся вне организационных структур, в т. ч. женщины, подростки и практически дети.

Обе фракции ОУН посылали своих членов на службу к немцам в ряды украинской вспомогательной полиции, которая также имеет на своем счету преступления против поляков, совершенные самостоятельно, без взаимодействия с немцами (не считая операций под немецким командованием)[601].

Значительно менее многочисленные мельниковцы также принимали участие в убийствах поляков, хотя и в значительно меньшей степени, нежели бандеровцы, и только на Волыни[602].

В свою очередь, недостаточно выяснено участие в геноциде на Волыни националистической организации Максима Боровца «Тараса Бульбы» (бульбовцы). Последний раньше чем бандеровцы и мель-никовцы организовал вооруженные отряды, действовавшие на Северо-Восточной Волыни. Сам командующий «Бульба», в переписке с руководством ОУН Бандеры, осуждал нападения на поляков, но многочисленные свидетели указывают на бульбовцев, как на совершавших преступления, точно так же, как на это указывает разведка действовавших на Волыни советских партизан. Оценка отношения бульбовцев к полякам непроста. С одной стороны, трудности в идентификации националистических группировок, действовавших в конспирации, могли вызвать ошибочную идентификацию, с другой же стороны, возникает подозрение, что отряды «Бульбы» совершали нападения на поляков без его ведома, а сам «Бульба» стремился уберечь себя от возможной ответственности, отрекаясь от преступных акций[603]. С осени 1943 г. большинство бульбовцев и мельниковцев, из-за террора УПА вынуждены были вступать в ряды бандеровских боевых групп, в составе которых позднее убивали поляков.

Заслуживает внимания, что как жертвы-поляки, так и преступники-украинцы были польскими гражданами и жили вместе. Оставшимся в живых польским жертвам было особенно больно от того, что беспощадными преступниками, нападавшими на них, часто оказывались их же близкие украинские соседи, с которыми до того их объединяли дружеские отношения.

6.5. Жертвы

Действия ОУН-УПА были направлены против польского населения как такового, безотносительно возраста, пола, физиологического состояния (беременные женщины), здоровья (инвалиды), имущественного статуса, положения в обществе, профессии и вероисповедания. Поводом совершения преступлений была исключительно принадлежность к польскому народу. Это следовало из характера и результатов действий националистов, а также из лозунгов, распространявшихся в различных версиях и формах, как до начала актов геноцида, так и непосредственно в ходе них. Эти лозунги выражали единственную мысль: смерть всякому поляку. Жертвами геноцида были, главным образом, безоружные поляки — женщины, дети, старики.

Уничтожению также подвергались смешанные польско-украинские семьи, рассматривавшиеся как элемент, зараженный чуждой, нежелательной кровью. Эти семьи погибали полностью или частично — той частью, которая признавалась польской (дети того же пола, что и польский супруг или супруга, либо все дети). Презрительное название этих семей: крижаки[604] — польско-украинские семьи, и по-курчи — дети из таких семей, — давали понять, что их существование в украинском обществе исключено.