Неизвестный Юлиан Семёнов. Возвращение к Штирлицу

– От мать твою за ногу и об угол, – выругался по-венгерски Янош, и в тот же миг свершилось чудо – иностранец, бросив свое оружие, пантерой бросился на Яноша, поднял его на руки, стал бегать по комнате, осыпая его поцелуями, и рыдающе повторял:

– Сервус, сервус, мадьяр!

Янош и венгр засыпали друг друга вопросами – про жизнь, про бытье, про то да про се, а Иван сказал:

– Про шасси, про шасси спроси.

Янош спросил про шасси, венгр опустил его на пол, закивал головой и потащил за собой во двор, открыл амбар, привел в угол, а там стояло новенькое авиационное шасси.

– Скорее бы все это кончилось! – трещал без умолку представитель торговых кругов княжества Монако, – скорее бы зажить по-человечески, а не узником! Когда кончатся все эти пертурбации, я вернусь в Сехерварош миллиардером, куплю землю на Балатоне и буду наслаждаться жизнью! Я отдал миллион франков лучшим одесским жуликам, чтобы мне подделали эту совнаркомовскую охранную грамоту, теперь я молю Бога – только бы скорее! Только бы скорее все кончилось!

– Так у тебя липа? – спросил Янош, оглядывая шасси. – Ай да молодец! Значит, вся эта история с представительством Монако – фантазия?

– А что делать? Ты ж сам видишь – какие дикие времена! Русские испытывают трепет перед иностранцами – этот длинный русский был прав, когда говорил про это.

– Ты знаешь по-русски?

– Немного. Но никогда нельзя показывать вида – особенно в торговле и дипломатии.

– Логично, – согласился Янош, остановившись возле журнального столика, на котором среди прочих книг он увидел большой географический атлас Венгрии. Янош пролистал атлас, прикинул спичкой расстояние до Будапешта, вопросительно поглядел на Савостьянова. Тот понял его, мельком глянул на ту же карту и ткнул пальцем в маленький городок Рихварош у отрогов Карпат.

– Здесь, – сказал он, – иначе не дотянем.

– Граф Матиас, – сказал Янош, – хм-хм…

– Кстати, – сказал Янош «подданному Монако», – у тебя найдется для этого русского и для меня по паре хороших костюмов? Или по фрачной паре?

– Сейчас – фрак? Тебя ж в нем немедленно вздернут!

– Я лечу за границу.

– Домой в Венгрию?

– Да.

– Там сейчас такая же каша, как и здесь. Посиди тут, пережди смутные времена, и поедем вместе.

Венгр достал из шкафа пару костюмов, фрачные пары, штиблеты и все это подвинул Яношу.

– Напиши для проформы расписку. Я верю, что ты и так отдашь в Венгрии, но, знаешь, привычка – вторая натура, ха-ха-ха! – И он подвинул Яношу перо и бумагу.

– Сколько все это стоит?

– В чем ты будешь платить? В свободно конвертируемой валюте или в рублях?

– В чем бы ты хотел?

– Конечно, я хотел бы в долларах…

– В долларах? Ладно, уплатим в долларах…

Иван сел и столу, написал что-то на бумаге и передал ее командиру и пограничнику. А тот, прочитав, сказал Яношу:

– Нельзя. Иностранец, собака. Представитель Монако.

– Он обычный жулик, а не подданный Монако. И охранная грамота – филькина грамота. Так что подписывайте приказ о национализации.

– Что?! – возопил венгр, «подданный Монако». – Что?! Ты же венгр! Как ты можешь? Нейн, их бин марроканише ауслендер, ю кэннот ду ит, блади бастард, я буду жаловаться в вышестоящие инстанции! Ты же венгр, как ты можешь предавать венгра!

– Нет, как ты можешь предавать Венгрию?! – сказал Янош и стал бледным-бледным. – И не смей называть себя венгром! Человек, спекулирующий на горе людей, не имеет национальности!

Вечером, часов в десять, генералу Дрыжанскому принесли шифровку от его адъютанта, и было в этой шифровке такое, что заставило Дрыжанского вызвать автомобиль и незамедлительно отправиться к представителю разведки Антанты генералу Ричмонду Ферже. Говорилось в шифровке, что Перцель действительно получил телеграмму, и приводили текст: «Дела фирмы требуют вашего визита в Сегед и в Рихварош к Матиасу, где проездом будет Дьюла с новыми данными о пакете акций».

Ферже визиту своего русского коллеги чрезвычайно обрадовался, обменялся с ним рукопожатием – до некоторой степени экзальтированным – и сказал:

– Мой друг, я вижу, как сияют ваши глаза. Не скрывайте: вы приехали с хорошими новостями.

– Вы помните, я просил вас помочь мне усадить в тюрьму и сделать репутацию одному моему протеже?

– Да, он уже сидит. Мы выполнили вашу просьбу срочным порядком.

– Где?

– В Мишкольце.

– А мне надо, чтобы он сидел либо в Сегеде, либо в Рихвароше, в замке графа Матиаса.

– В двух местах одновременно он сидеть не может, – пошутил Ферже. – Куда его перевести сначала?

– Либо в Сегед, либо в Рихварош, но с таким расчетом, чтобы он мог оказаться незамедлительно там, где он потребуется.

– Вы говорите шарадами, мой друг, – сказал Ферже, – я ничего не понимаю…