Неизвестный Каддафи: братский вождь

1 июня 1979 г. в Ливии была опубликована, третья часть "Зеленой книги" М. Каддафи, посвященная социальным проблемам развития общества. В ней М. Каддафи выдвинул тезис, будто двигателем человеческой истории является социальный фактор и потому национально-освободительная борьба, по его мнению, представляет собой также и социальные движения, которые будут продолжаться до полного освобождения одной социальной группы от господства другой. На основе этого тезиса Каддафи сделал вывод, что мир переживает сейчас необычный период — период побед национализма.

"Гармония внутри каждой нации, — говорится в третьей части "Зеленой книги", — может быть обеспечена только наличием единой веры, единой религии. Тогда "социальный" фактор совпадет с религиозным и будет достигнуто единство общества.", Важнейшим рычагом этой гармонии Каддафи считает семью, а не государство, представляющее собой "искусственную политическую, экономическую или военную систему, не имеющую никакого отношения к человечеству". Процветающее общество, утверждает ливийский лидер, это такое общество, где индивидуум развивается в семье естественным путем, наподобие развития индивидуумов в природе, "иначе рано или поздно такое общество гибнет".

Вместе с тем в понятие семьи Каддафи вносит "широкое толкование". "Племя, — пишет он, — это та же семья, но увеличившаяся вследствие роста потомства. То есть племя — это большая семья. Нация — это племя, но разросшееся в результате увеличения потомства, или это — большое племя. Мир — это нация, но нация, разделившаяся на множество наций. Значит, мир— это большая нация". Как правильно подметили Л.Р. Полонская и А.Х. Вафа, в данном случае "Каддафи во многом фиксировал положение вещей, действительно существующее в современной Ливии, где традиционные племенные связи нередко оказываются сильнее общенациональных".

"Прогрессирующая, производящая и цивилизованная нация, — рассуждает Каддафи, — полезна для всего мира, но ее политико-национальная структура может придти в упадок, если будет низведена до социального уровня, то есть до уровня семьи или племени". В этом, по мнению Каддафи, главная причина того, что в прошлом великие державы появлялись, процветали, а затем исчезали. Игнорирование национальной связи между группами людей, создание политического режима, противоречащего их социальному положению, представляет собой временное образование, которое рано или поздно развалится в силу действия социального фактора и национального движения каждой нации.

Здесь, по мнению Л.Р. Полонской и А.Х. Вафы, Каддафи механически смешивает исторический и этнический подход к оценке истории, и это делает его выводы внутренне противоречивыми: с одной стороны, национализм объявляется движущей силой общества, с другой он "уступает" традиционному племенному сознанию.

Каддафи считает себя сторонником "полной свободы". Он рассматривает образование, науку, искусство, спорт как формы диктата над человеком. Обязательное образование, по Каддафи, это "принудительное насаждение невежества в массах", навязывание чуждой музыки и искусства — насилие, расширение сети спортивных клубов — "инструмент социальной монополизации", то есть орудие диктатуры. В то же время каждый человек, по мнению Каддафи, обладает естественным правом на знание без диктата, поэтому, по Каддафи, "все методы обучения, распространенные в мире, должны быть ликвидированы всемирной культурной революцией, освобождающей сознание народа от фанатизма и преднамеренной трансформации склонностей, понятий и умственного уровня человека". Тот, кто строит свою жизнь сам, то есть производит блага, считает Каддафи, не нуждается в созерцании жизни, которую ему преподносят артисты на театральных подмостках или спортсмены на стадионах. Образование, наука, искусство, спорт, как виды социальной активности, по мнению Каддафи, должны стать массовыми, а не отдаваться на откуп каким-либо замкнутым группам или личностям, которые пока монополизировали эти блага и пожинают плоды. Разумным надо считать обратное, когда зрителями на стадионах или в театрах будет меньшинство, которое немощно или нерадиво, и потому неспособно "играть героические роли в жизни".