Неизвестный Китай. Записки первого русского китаеведа

Исключая Пекина, во всех других городах чиновники обязаны жить в своих присутственных местах и совершенно устраняться от общежительных связей с подчиненными. Этот закон, содержа чиновников в некотором отдалении от разночинцев, доставляет первым необыкновенное уважение от последних. Что касается до обращения чиновников между собою, оно довольно затруднено церемониалами, и даже свидания по должности бывают только в необходимом случае. Родственные и дружеские свидания, без равенства в чинах и близкого родства, также редки, а на родине и невозможны, потому что два родственника служить в одной губернии не могут. И в городах, и в деревнях, по тесноте жилищ и беспрерывных занятий, вообще уклоняются от праздного препровождения времени с приятелями. Таким образом, и чиновники, и разночинцы не имеют понятия о тех приятных европейских собраниях, на которых друзья и знакомые сообщают друг другу свои мысли то в степенных, то в шутливых разговорах. О блестящих бальных вечерах, кажется, и упоминать не нужно, потому что в Китае не знают танцев (исключая придворной мимики); да и прекрасному полу принимать участие в собрании мужчин предосудительным считается. Скрывать женский пол от посторонних есть обыкновение общее и чиновникам, и разночинцам, но это обыкновение несколько смягчается для ближайших родственников и коротких друзей. Вследствие сего же обыкновения и гостеприимство, столь уважаемое у всех и оседлых, и кочевых народов Азии, в Китае почти неизвестно. Прохожий ни в городе, ни в деревне не найдет приюта. Даже навещая родственников и друзей, живущих домами, надобно постучаться у ворот и на спрос вышедшего сказать, с кем желает видеться. Впрочем, приятельские связи с китайцами, укрепленные давним знакомством, довольно приятны, потому что китайцы в подобном случае бывают очень откровенны.

Нельзя отозваться с похвалою о нравственности в городах и слободах, где торговые люди до большой части суть гости из разных, даже отдаленнейших мест Китая. Здесь разврат есть необходимое следствие безженного[143] многолюдства, несмотря на то, что внутри городов запрещены дома, служащие убежищем разврату, и что законы не терпят оных и в предместьях. Особенно жители южных азийских стран, при несклонности к шумному и безумному пьянству, преданы сладострастию, можно сказать, необузданному, а законы на общую наклонность народа к какому-либо пороку вообще смотрят сквозь пальцы. Даже при законном дозволении кроме жены иметь наложниц – удовлетворение сладострастию, противное природе, столь усилилось в Китае, что положенное законами очень легкое наказание за сей порок редко исполняется.

Другой порок, общий всем сословиям в городах и многолюдных местечках, есть необыкновенная страсть к азартным играм, которыми торгующие убивают время долгих зимних вечеров и вместе с тем иногда убивают свое состояние, а дети богачей расточают имущество своих отцов. Главные азартные игры суть банк и зернь[144]. Дома азартных игр строго запрещены, но как для полиции довольно выгодно скрывать такие дома от взоров закона, то записные игроки спокойно скитаются по углам города. Богатые китайцы, соблюдая в доме чрезвычайную бережливость во всем, в домах разврата и азартных игр нередко доходят до неограниченной расточительности. Впрочем, азартные игры между домашними и родственниками свободны от преследований закона.